признаюсь. Он ведь и прежде не был красавцем, а тут и подавно без слез не взглянешь. Но ведь отношения!.. – Она подняла указательный палец.

Стас многозначительно кивнул.

– Тогда я и хотела взять его вещи в стирку, но он отказался. Андрей ждал ее к вечеру, а была я у него дома в обед. То есть он нервничал заранее.

– А что он о ней еще рассказал? – спросил Крячко. – Красивая? Где работает? Что-то еще?

– Нет, не говорил. Он вообще хотел побыстрее меня спровадить.

– Стало быть, вы не видели его подругу?

– Если она и приезжала, то ночью, когда я уже спала. Не стану же я специально следить за ними, – сказала Светлана Ильинична, пожала плечами, сморщила переносицу, наклонилась и с силой потерла колено. – Ноет, – объяснила она. – Обещали ливень.

– Правда? – Стас даже обрадовался. – Ты слышал, Лев Иванович? Ливень. Уходит лето. Пора.

«Как же удачно мы обнаружили труп Горохова, – подумал сыщик. – Дождь все улики смыл бы».

У Крячко наверняка были такие же мысли, но делиться ими он не стал. Не та компания.

– Нет, он ее не описывал, – заявила Светлана Ильинична и отрицательно помотала головой. – Сказал только, что давно знакомы.

– А как они нашли друг друга спустя столько лет? – осведомился Стас. – Вы же сказали, что у него не было других отношений.

– Не было, – повторила Светлана Ильинична. – До ареста он жил в Москве, работал на киностудии. Сюда приезжал на выходные. Иногда не один, а с друзьями. Среди них были какие-то девушки, но я не присматривалась.

– Значит, все-таки девушки были.

– До тюрьмы, – уточнила Светлана Ильинична. – Мы тогда редко виделись.

– Подождите, я не понял, – вмешался в разговор Гуров. – Вы сказали, что незадолго до ареста Горохов появился с деньгами и попросил вас спрятать их. Он не объяснил, зачем ему это надо?

– Нет, не объяснил, но сказал, что больше доверять некому. Так оно и было на самом деле, я полагаю. Посудите сами. Он сирота, ни семьи, ни детей, с людьми не может нормально общаться, только со мной отношения и сложились. Я ведь как узнала о том, что его арестовали? Да позвонил он. Разговор был коротким. Андрей объяснил мне, что совершил преступление, и его, скорее всего, посадят. Подробности не озвучил. Говорят, в его доме был обыск, но я тот момент не застала. Младшая внучка родилась, и я некоторое время жила у сына, помогала с ребенком. Это соседи потом мне рассказали про обыск. Андрей ни слова не сказал про деньги, которые оставил у меня. Но я не глупая, сразу поняла, что ему некуда будет возвращаться. Вот и сохранила ему крышу над головой.

– Как он отреагировал, когда узнал, что все деньги ушли на оплату жилья?

– Расстроился, но быстро взял себя в руки.

– Какую сумму он вам оставил?

– Много, – буркнула женщина и поджала губы.

– Насколько много? – мягко спросил Гуров.

– Не считала, не помню.

– Понятно.

– Полтора миллиона рублей, – раздался голос Незванова, до того молчавшего. – Именно столько он оставил вам, тетя Света.

Видимо, женщина не ожидала, что кто-то, кроме нее и названого сына Андрея вдруг окажется в теме. Она сжала кулаки, уперлась ими в колени. Будь у нее побольше здоровья и поменьше лишнего веса, эта особа бросилась бы на худосочного Незванова.

– А что же ты? – заявила она. – Почему не помог ему?

– Не помог потому, что тоже был в заключении, – спокойно ответил на это Незванов. – Вам ли не знать?

– Сидел! – не унималась женщина. – Именно! Наверняка по твоей вине Андрея и посадили. А теперь ты, оказывается, знаешь про деньги! Откуда, интересно?

– Мне Кудесник… Андрей сам сказал, – ответил Незванов. – Я не знал, что это страшный секрет.

– Зато я знала! Никому ничего плохого не сделала. Только хорошее. Не тебе меня судить. Пошел вон отсюда! Прочь, говорю!

Стас попытался урезонить разбушевавшуюся пенсионерку, но она стала защищаться, ткнула в его сторону локтем.

Гуров поднялся со стула.

– Спасибо, Светлана Ильинична. Вы нам очень помогли, – вежливым тоном произнес он и медленно пошел в сторону калитки.

– До свидания, – равнодушно попрощался Незванов с хозяйкой дома и поплелся следом за Львом Ивановичем.

Крячко остался со Светланой Ильиничной наедине. Ему вдруг стало жаль ее, но он не знал, как именно ей помочь, а спрашивать побоялся.

– Вы уж извините нас, – пробормотал Станислав, встав со стула.

– Вы ничего не знаете обо мне, а уже в чем-то обвиняете, – с обидой в голосе сказала женщина.

– Никто вас ни в чем не обвиняет, – уверил ее Крячко. – Наоборот. Вы поделились с нами важной информацией.

Она отвернулась, ничего не сказала ему вслед.

В Москву они въехали затемно. День пролетел черным коршуном, сбил с ног, завертел, удивил и оставил после себя тяжелое послевкусие.

Гуров с сожалением подумал о том, что жене сможет позвонить только из дома. Сейчас никак. Рядом Стас и Незванов, черт его дери. Мария живо вернула бы мужа в состояние привычной уверенности в себе, навела бы в его душе порядок и покой. Она умела это делать. Особенно в те моменты, когда обстоятельства разбрасывали их в разные стороны. Где бы жена ни находилась, все равно у него было четкое ощущение спокойствия.

Конечно, он волновался за нее, хотел знать о ней как можно больше. Они поболтали бы об осеннем Берлине. Маша сбросила бы ему фотографии, сделанные на фоне чего-то древнего и всемирно известного, пожаловалась бы на кого-то из коллег, а потом сама смеялась бы над собой.

А вот о чем рассказал бы ей Гуров? О том, что пил водку с начальством, а потом они со Стасом заметили, что за ними следят? И кто? Тот самый тип, кого Машин любимый муж собственноручно определил на нары. Дальше было еще круче. Стас переехал к Гурову, а на другой день они обнаружили труп бывшего заключенного с простреленной башкой. Вот такое начало отпуска, любезнейшая супруга. Еще какой-то ремонт был запланирован, кажется.

Сыщик провалился в свои мысли, обдумывал все то, что услышал от Светланы Ильиничны. Полтора миллиона рублей – сравнительно небольшая сумма для того человека, который промышлял уголовщиной, жил за счет сбыта краденого. Кудесник предчувствовал неудачу. Знал, что скоро сказка кончится, и подстраховался.

Получается, что деньги он отдал Светлане Ильиничне на хранение, не дав при этом никаких указаний. Она решила оплачивать из них его жилище, потом еще и доплачивала из своего кармана.

С одной стороны, соседка делала благородное дело. С другой – Кудесник вернулся домой абсолютно нищим, но не остался при этом на улице.

Почему