Луч света ударил ранкара в правый бок, оставив в его могучем теле исходящую воняющим горелым мясом рану. Второй луч последовал за первым через считанные мгновения. Стремительно бьющееся сердце Элли успело сократиться лишь трижды, как сразу два луча превратили голову и грудь ранкара в месиво обугленного мяса и почерневших костей. Ящер не желал смириться со собственной смертью — он прыгнул вперёд, стремясь добраться до добычи. Фей и Элли бросились в разные стороны. Даже умирающий ранкар мог быть смертельно опасен. Его когти описали широкую дугу, хвост хлестнул ещё дальше. И даже впившиеся в широкий бок лучи света не сумели прикончить его достаточно быстро. Фей и Элли покатились по каменистой земле, оказавшись по разные стороны бьющейся в агонии туши ящера. И тут появились их спасители.

Два боевых робота с наспинными крыльями, что помогали им дольше удержаться в воздухе, опускались с небес, подобно ангелам мести, о которых так любят проповедовать клирики Афона. В руках оба держали длинные ружья, видимо, именно они и испускали смертоносные лучи света, прикончившие ранкара. Оба робота приземлились рядом с умирающим ящером. Один из них поставил ногу на обожжённый бок монстра, приставил ствол ружья к его черепу и добил одним коротким импульсом.

— Командир, — донеслось из динамиков второго робота, — где ты?

Элли поднялась с земли, не веря в своё чудесное спасение. Только что она прощалась с жизнью, и тут, словно в сказке, подмога пришла в последний момент. Её бойцы, товарищи по оружию, пришли на помощь, когда казалось, что надежды уже никакой не осталось. Она вскинула руку, показывая Ренку, где стоит, и тот направил своего робота к ней. А вот высунувшемуся с другой стороны трупа Фею, девушка отчаянно замахала руками, надеясь, что Ренк примет это за жест радости. Юноше не стоило показываться — протоколы действий Геблера предписывали уничтожить его. Никаких свидетелей в подобного рода операции оставаться не должно. Тем более ягнят, обитателей Поверхности, чьи жизни вообще ничего не стоят. Хладнокровный и всегда собранный Гельмгольц, пилотирующий второго робота, прикончит Фея также чисто и безучастно, как только что добил ранкара. Для него жители Поверхности не делились на людей и животных — чистокровный уроженец Солярианской империи, гражданин первого класса, считал всех живущих за её пределами зверьём разной степени опасности и полезности.

— Я здесь! — выкрикнула Элли, чтобы привлечь к себе побольше внимания. — Здесь, Ренк!

Тот аккуратно направил к ней своего робота. Гельмгольц потерял всякий интерес к мёртвому ящеру и водил стволом лучевого ружья, выискивая возможную опасность. Как и с ранкаром, Фей был слишком мал, чтобы представлять угрозу для боевого робота, и потому на него никто не обратил внимания. Тем более что он прятался почти у самых ног махины высотой вы восемнадцать с половиной шарлей — подобные гиганты склонны не замечать ничего так близко к себе.

Ренк опустил своего робота на колено и Элли ловко забралась к нему на спину. Там, прямо между наспинных крыльев была закреплена спасательная шлюпка, предназначавшаяся как раз для неё. Как только Элли устроилась внутри, Ренк подал Гельмгольцу пример, первым запустив двигатели на крыльях. Не просто и минуты, как оба робота оторвались от земли и начали, медленно разгоняясь, двигаться прочь от опушки Чернолунного леса. Прочь от смердящего горелой плотью трупа ранкара. Прочь от лежащего рядом с ним Фея.

Элли бросила на юношу взгляд через иллюминатор в спасательной шлюпке, как ей когда казалось, она никогда больше не увидит его. Чувство узнавания, столь яркое и сильное, как в первую их встречу, снова пронзило её, но тут же угасло.

Фей же лежал, привалившись к боку мёртвого ранкара, провожая взглядом стремительно уменьшающихся в размере боевых роботов. Он испытывал то же угасающее чувство щемящего узнавания, но не хотел думать о нём. Вместо этого он пытался сосредоточиться на будущем. К примеру, как бы ему найти дорогу в…

[1] Один кан равен 1.08 т

Глава четвёртая. Город на краю пустыни

Дэзил никогда не мог похвастаться размерами. Пара десятков глинобитных домов, самые большие это две корчмы — та, что почище, и та, что попроще, дом старосты и представительство Афона. Большую часть времени городок пребывал в полусонном состоянии, но стоило только появиться на горизонте повозкам и грузовикам каравана купцов-авантюристов, идущего в направлении Чернолунного леса, как Дэзил оживал и преображался. Корчмы украшали полосками ткани, а на пол стелили лучшие ковры, доставали из запасов бутылки с самым разным спиртным и начинали готовить закуски. В представительстве Афона били в колокол, объявляя о начале трудного времени — того, когда все работают в поте лица с перерывами на короткий сон и скудную трапезу. Кормили в такие дни аколитов с капелланами специально заготовленными для этой поры протеиновыми батончиками, насытиться которыми легко и быстро, а что вкуса нет вовсе, не беда. Служители Афона должны стойко выдерживать трудности — без этого невозможно возвышение.

Настоящая жизнь приходила в Дэзил с караванами, принося деньги, льющуюся рекой выпивку и, само собой, проблемы. Драки в корчме, куда ж без них, после которых остается гора переломанной мебели и груды битых черепков от кружек и кувшинов. Убытки покрывались вовремя несмотря на то, что хозяева обеим корчем драли с караванщиков три шкуры. В любом другом месте те может быть и отказались бы платить вовсе, вот только представительство Афона всегда становилось на сторону города. А спорить с Афоном в Аве последние лет десять себе дороже.

Тот день, когда Фей вестником дурных новостей вошёл в Дэзил, был одним из скучных и размеренных. Когда никто в городке, казалось, и не просыпался вовсе. Окна домов закрыты ставнями, а на пыльных улицах можно встретить лишь обходчиков из водопроводной службы, следящих за состоянием общественных коммуникаций. Источников воды в непосредственной близости от Дэзила не было, она поступала сюда по трубам, проложенным сотни лет назад, из подземной реки, протекающей в десятке каншарлей. Любое повреждение труб грозило жаждой, несмотря на имеющиеся запасы, и потом водопроводчики были одной из самых уважаемых гильдий в Дэзиле. Вторыми по влиянию людьми после служителей Афона.

Корчма почище, как обычно в периоды затишья между караванами, была почти пуста. Лишь в дальнем тёмном углу её сидел человек в пропылённом плаще, капюшон его лежал на плечах, и даже в полутьме корчмы видно были серебристые волосы. Он потягивал дорогую и крепкую настойку. Обычно хозяин приберегал её для состоятельных караванщиков, однако гость заплатить, не торгуясь за лучшую