Но тот и сам понял свою оплошность. Смешавшись, крякнул, вытер ладонью усы и бороду.

— Да. Как-то неловко получилось, — проговорил он.

— Я рад приветствовать вас, — сказал я, почтительно склонив голову.

— Эхх, дружище… — проговорил Дионис, трагически качая головой. — Земля тебе пухом. Светлая память, как говорится…

У меня запершило в горле. Тоже захотелось как-то кашлянуть или крякнуть, лишь бы перебить заупокойную тираду в свой адрес. Вроде и не суеверный, а все равно как-то не по себе.

— Какой талант потерян!.. — продолжал свой экспрессивный монолог Дионис. И, повернувшись к владыке местного царства, вдруг сказал: — Слышь, Аид? Может это?.. Ну?.. Ну придумаем что-нибудь, а? Ну как же можно, чтобы такой самородок — да червям на ужин?

Вместо ответа юноша в черном поднялся из-за стола.

— Рад был видеть тебя, Дионис. Но, как видишь, у меня есть неотложные дела.

— Да ладно, ну будет тебе, — упавшим голосом проговорил Дионис. — Давай все-таки перетрем, а? Обсудим? Ну не дело — такого парня в расход пускать!

Мне стало как-то одновременно приятно от его неожиданного заступничества и одновременно с этим — стыдно за свое вранье.

— Тебе пора, — без грубости, но твердо сказал Аид Дионису.

Тот со вздохом поднялся, отвесил размашистый поклон. И, с искренней грустью взглянув на меня, проговорил:

— Прощай, брат. Может, еще когда-нибудь свидимся.

И вышел прочь.

Аид со вздохом опустился на свое место. Устало потер лицо ладонями. Сделал знак девушкам в отдалении, и те бесшумно, как тени, приблизились к столу. Кто-то поправил стулья, кто-то забрал кубок и тарелку с остатками еды.

— Присядь, — сказал мне бог.

Я подошел ближе к столу и подвинул стул, на котором только что сидел Дионис.

— Нет, не сюда! — нетерпеливо прервал мое движение Аид. — Как вообще можно сидеть друг напротив друга, это же раздражает!

Я вернул стул на место и сдвинулся вправо.

— Нет, это женская сторона! — остановил меня предостерегающий окрик.

Я пересел на другую сторону.

Аид сделал небрежный жест рукой, и девушки бесшумно, не поднимая головы, исчезли в дверях, оставляя нас наедине.

— Стало быть, ты — Даня из «Парящего Грифа», — проговорил он, уставившись на меня немигающим тяжелым взглядом. — Любопытно…

Присмотревшись, я вдруг понял, что не так уж он и молод. Тонкие морщины уже расчертили высокий лоб, пусть и едва заметно. А кое-где в темной шевелюре искристо поблескивают седые волоски.

— Я… Я должен признаться, что пришел сюда, нарушив важное условие … — начал было я, но Аид, прерывая мою исповедь, покачал головой.

— Не нужно.

— Что не нужно?.. — спросил я.

— Все это — не нужно. Я знаю, зачем ты пришел. Многие думают, что, находясь здесь, я ничего не знаю и не вижу, но это ошибка. Из мира мертвых можно увидеть почти все, если уметь смотреть.

Я открыл было рот, чтобы уточнить детали, но так и остался сидеть — молча, с приоткрытым ртом, под его пристальным взглядом, который внезапно стал еще тяжелее. И дело было не в восприятии, а реальном физическом ощущении. Аид просто придавил меня к стулу.

— Тогда, много лет назад, с Сетом обошлись-таки несправедливо, — сказал он мне. — Однако же то, что происходит с ним сейчас, с моей точки зрения, абсолютно логично и правильно.

Я опустил голову.

Ну, все. Дипмиссия накрылась. Аид не полезет в это говно. И по-своему он, наверное, прав. Что ему проблемы Сета? Только лишние хлопоты и дрязги с братом в перспективе.

Аид между тем продолжал:

— … Отрезанный ломоть обратно не приставить, и отрубленную руку обратно не пришить. Даже если бы он не повел себя агрессивно по отношению к Эребу, Сета все равно стоило бы исторгнуть из сонма богов — после всей той ненависти, которой его отравили.

— Адик, не душни! — раздался вдруг голос Персефоны.

Аид на мгновенье опустил веки — будто для того, чтобы никто сквозь зрачки не смог подсмотреть то раздражение, что вызвало в нем это несвоевременное появление жены.

И обернулся на возникшую из сумерек фигуру Персефоны.

— Сколько уже раз я просил тебя так не делать, Сифа? — строго, но при этом совершенно спокойно проговорил он.

— Ой ладно, не начинай, — махнула она рукой. — Всего-то четыре раза за тысячи лет совместной жизни!

— Не всего-то, а целых четыре раза! — поправил ее Аид, выставив перед лицом благоверной назидательный перст. — И ладно бы просто подслушивала, как другие жены других мужей, так ты же еще и вмешиваешься, когда не просят. Сифа, это, в конце концов, неприлично.

— Неприлично наговорить людям кучу гадостей, прежде чем наконец-то сказать хорошее слово, — заявила Мальвина мертвого царства, беспардонно забираясь Аиду на колени. — Да и твой гость в задних комнатах уже скоро трупными пятнами пойдет. Если не от количества проведенного здесь времени, то от досады уж точно.

— Я просто объясняю ему положение вещей, — возразил ей Аид.

— Адик, ну мы же оба знаем, что делать это ты можешь бесконечно, — нахмурилась девушка. — А у парня вообще-то время заканчивается. И потом, ты мне обещал!..

Я наблюдал эту семейную сцену, стараясь громко не дышать и вообще никаким образом не привлекать внимание к своему присутствию.

Более странной и при этом забавной парочки я, наверное, еще не видел.

— Ладно, я уже тебя понял, — вздохнул Аид. И, подняв взгляд на меня, сказал: — Я готов принять тебя под свое покровительство. Будучи смертным и притом инородцем, ты не можешь нести ответственность за давние события в мире богов. А сам по себе ты не совершил ничего предосудительного. Наоборот, твоя верность и преданность делают тебе честь. И я против травли, которую пожелал для тебя мой брат.

— Благодарю, — ответил я. — Однако же я знаю, что у всего есть своя цена. И мне важно знать, что ты хочешь от меня взамен?

Аид прищурился на меня.

Потом со вздохом взглянул на жену и проговорил:

— Сифа, будь добра, освободи мой разум от гнета своей красоты?

Персефона хихикнула.

— Это он так изысканно просит меня убрать свою жопу с его колен, — пояснила она.

И поднялась.

Аид задумчивым взглядом проследил за движением ее стройной фигуры, и