Парень оторопел.

— Ты что городишь, Крыса? Совсем свихнулась?! — решил он.

— Почему вы называете меня Крысой, а раньше Кэт так называли? У вас что, привычка так обращаться к женщинам?

— Ну ты вообще!

— Что — вообще? Можете изъясняться внятней? Я ничего не понимаю. Почему вы хотели убить Кэт? Вам она что сделала?

— У тебя раздвоение личности или ты пытаешься мне зубы заговорить? — спросил он, немного отставив пистолет в сторону.

— Вот спасибо! А то вдруг эта штука выстрелит, — поблагодарила я.

— Кэт, ты такая сука, хотя мне тебя жаль. Но лучше я буду винить себя за твою смерть, чем знать, что ты продолжаешь приносить людям несчастья.

Я выслушала его речь и просветлела:

— А! Так вы тоже думаете, что я Кэт?

— Ты издеваешься?!

— Послушайте, я не издеваюсь. За сегодняшние сутки вы не первый кто принял меня за Кэт — из-за этой ошибки я ночевала в психбольнице. На меня с подозрением косится домработница, даже мой опекун не сразу узнал меня. Это Кэт меня так подстригла, а сама завладела моим паспортом, банковской картой, моим мужем и куда-то скрылась.

— Что ты городишь?

— Позвольте, я выйду из ванной! Мне так не совсем комфортно разговаривать.

— Выходи! — согласился он.

— Только вы отвернитесь, — попросила я.

— Еще чего! От тебя только отвернись — сразу труп.

— Думаю, вид моего тела вас не особо порадует, — предупредила я.

— Не такое видали, — сообщил он.

— Не сомневаюсь!

Я встала во весь рост и попробовала дотянуться до полотенца. Парень не сводил с меня глаз, потом спросил:

— Ты кто?

— Да уж, мое тело не так совершенно, как у Кэт, — я слегка обиделась. — Заметили наконец-то, что я не она?

— Да, не она! — растерянно проговорил он. — Кто ты?

— Я — Алиса Машкова. А вы?

— Я Федор Добрынин.

— Как?! Вы сослуживец Кэт? Я собиралась вам звонить после водных процедур.

— Откуда вы знаете мой номер?

— Говорю же вам, я ночевала в психушке, потому что меня приняли за Кэт. Когда выяснилось, что я не она, меня отпустили домой. Доктор рассказал мне о нездоровье Кэт и дал ваши телефоны.

— Зачем?

— Мне нужно найти мужа, предупредить его о том, что Кэт нездорова и опасна.

— Вы, похоже, тоже нездоровы, — сделал он вывод.

— С чего вы взяли? — поинтересовалась я.

— Ваш муж вас бросил и сбежал с Крысой, то есть с Кэт, так?

— Ну да, — подтвердила я.

— Так и пусть катится на все четыре стороны, зачем его спасать?

— Жаль его. Он, кажется, влюблен в нее. Поэтому как слепой котенок не видит ее недостатков.

— Вы странная… — заключил он.

— А доктор сказал, что я нормальная. Даже гениальная!

Федор рассмеялся:

— Тогда чудная!

Я давно уже надела халат и причесала волосы.

— А где Галина? — спохватилась я.

— Кто это?

— Домработница. Вы что, убили ее?

— Я не настолько кровожадный, как вы думаете. Я следил за вами и видел, как вы ушли на второй этаж, и пробрался сюда. Она меня не заметила.

— Не дом, а проходной двор! — резюмировала я.

— Это точно. Вы собирались мне звонить. Что хотели сообщить?

— Давайте спустимся вниз, пообедаем и поговорим.

— Хорошее предложение!

Галина была ошарашена, когда мы с Федором спустились со второго этажа.

Рассказывать ей, что у нее под носом прошел человек, который хотел меня убить, я, конечно же, не стала. А чтобы пресечь ее вопросы, сказала:

— Знакомьтесь, Галина, это Федор!

— Ага, — кивнула она.

— У нас уже есть обед? Очень хочется кушать. Да, Федор?

— Да, очень хочется! — хитро улыбнулся Федор.

Галина оставалась в ступоре.

— Галина Александровна, вы меня слышите? — крикнула я ей.

— Ага… Что вы спросили?

— Говорю: обед есть у нас или как? — нарочно громко спросила я.

— Пойду, посижу на улице, — вместо ответа сообщила Галина.

— Вы все здесь чудные, — резюмировал Федор.

— Галина не может понять, откуда вы взялись. Да еще и вышли из ванной комнаты. Вы ее поразили. — объяснила я.

— Да уж, мое лицо кого хочешь поразит.

Я как-то позабыла, что у Федора еще и лицо изуродованное, что для Галины могло быть дополнительным потрясением.

— В этом случае не лицо главное, а сам факт вашего присутствия, — успокоила я его. — Ладно, сами посмотрим, что у нас на обед. Так, тефтельки, картофельное пюре, салатик из свежих овощей. Будете?

— Спрашиваете? Еще как буду!

— Тогда мойте руки! Вон там есть санузел — и за стол, а я пока накрою.

Федор вернулся и сел за стол.

Мы обедали, украдкой рассматривая друг друга. Лицо Федора оказалось изуродованным лишь наполовину. Его правая сторона была как будто смята: глаз немного прикрыт, уголок рта сильно опущен вниз, половина брови отсутствовала, на виске не было волос. Эта часть лица была розовой, в мелких и многочисленных шрамах, зато левая сторона была нормальной: красивая густая бровь, большой серый глаз с густыми черными ресницами, ровный нос, волевой, четко очерченный подбородок. Уродство всегда притягивает взгляд, поэтому казалось, что все лицо Федора изувечено. Но, если присмотреться, то он был очень даже симпатичным, особенно в профиль с левой стороны. Еще он был широкоплечим, высоким, с сильными руками, крепкими мускулами. Наверное, раньше Федор пользовался успехом у девушек.

— Как вы здесь оказались? — спросила я Федора, когда достаточно на него нагляделась.

— Я искал Кэт и девушку, которая ее спасла и, кстати, ударила меня по лицу лопатой, — с усмешкой разъяснил он.

— Я была вынуждена это сделать. Вы ведь хотели ее убить. Это не из-за меня у вас такое лицо?

— Нет! Это после пожара. Кэт постаралась.

— Значит, вы ей мстите?

— Не совсем. Кэт очень опасна, из-за нее погибли моя мама, жена моего друга Влада, наш товарищ. Сейчас Влад в реанимации в тяжелом состоянии. У него один шанс из тысячи на то, что он выживет. Его дочь может остаться сиротой.

— Это он был с вами тогда в лесу?

— Да, она в него выстрелила.

— Я помню. Она и в вас хотела выстрелить. Я думала, это из-за аффекта, а оказывается, что Кэт психически нездорова.