Вероника никогда не пользовалась электричкой и ничего не знала про билеты. Толпа внесла ее в вагон, и билет никто не спросил. Она шла вдоль вагона, глядя налево и направо, но все места были заняты. Встретившись с ней взглядом, какой-то молодой человек встал и уступил ей место.

– Мне скоро выходить, – сказал он.

Она так устала, что даже забыла его поблагодарить. Села и посадила на колени дочку, которая положила ей голову на плечо и закрыла глаза.

Поезд набирал скорость.

В вагоне она в полной мере почувствовала подступившую боль – лицо ныло… И еще пылали руки и ноги. Они с Аней явно обгорели на солнце. Стараясь не замечать боли, она обдумывала ситуацию.

Поразительно, что тот парень на дороге не производил впечатления грабителя. Простой работяга. И они явно ее не выслеживали. Просто увидели на безлюдной дороге женщину и ограбили ее. И потом поехали дальше по своим делам.

И вот теперь ей предстояло решить, что делать дальше. Без документов, без всего. Первое – это доехать до Москвы, второе – найти пристанище для себя и для дочки.

– Мама! У меня голова болит.

Как могла, успокаивала, понимая, что девочка перегрелась. Плюс красные от солнца руки и ноги.

Поезд остановился, вошли новые пассажиры, затем вновь набрал скорость. Она спросила у соседа, сколько ехать до Москвы. Оказалось, что еще минут сорок. А Аня продолжала хныкать. Ей было плохо.

В какой-то момент мимо нее второпях прошел поток людей из одного конца вагона в другой. К ним присоединились некоторые из сидящих пассажиров. Она удивилась, но не придала этому значения. И лишь когда люди вокруг нее стали шевелиться и искать что-то по карманам, поняла, что идет проверка билетов. Она так вымоталась, что ей было просто все равно. Когда уставшая от жизни женщина сказала: «Ваш билет», она лишь молча отрицательно помотала головой. А когда потребовали заплатить штраф, пробормотала, что денег нет. Пришлось встать и проследовать в середину вагона в компании еще пары таких же, как и она. Аня еле стояла на ногах, постоянно хныкая.

На очередной остановке их вывели из вагона, и они оказались в тесной комнатке в отделении полиции. Было душно и воняло мочой. Вероника сразу же направилась к дежурному, но лейтенант ее осадил:

– Сядьте! Вас вызовут.

Она начала говорить о состоянии ребенка, что разозлило полицейского.

– Сядь! А то запру в обезьянник.

По его лицу было видно, что он это сделает. Она присела рядом с какой-то неопрятной старухой и азиатом, который сидел с закрытыми глазами. Время шло, а с ней никто не собирался заниматься. Аня дремала, прислонившись к Веронике. Девочка с утра ничего не ела. И она решила предпринять еще одну попытку.

– Я – американская гражданка. Позвоните в американское консульство! – встряла она в разговор офицера с кем-то из задержанных.

– Я тебя в последний раз предупреждаю, американская гражданка, что если не заткнешься, то отсидишь у меня по полной программе, – был ответ.

Она вернулась на свое место в полном отчаянии.

– Дай ему денег! – сказала старуха. – Без денег не отпустит.

Вероника объяснила, что деньги украли. Старуха зацокала языком и потеряла к ней интерес. Зато включился азиат с узкими, как щелочки, глазами:

– Ты не отсюда?

Получив утвердительный ответ, посоветовал:

– Землякам звони! Пусть земляки деньги привезут.

Она представила себе, каким землякам и куда она должна звонить.

– А то держать долго будет, – продолжал азиат. – Документ есть?

Узнав, что нет, просветил:

– Без документ только три часа держать может. Поэтому не оформляет. Денег хочет. Без денег не отпустит. Проси земляков. Я позвонил и везут. Теперь ждать надо.

Он опять стал поудобнее устраиваться, прежде чем задремать.

– Но здесь нет телефона. Как мне позвонить?

– И что? Совсем нет трубка?

И он оглядел ее, одетую в майку и шорты. В это время опять заныла Аня:

– Мама! Когда? У меня все болит, – и заплакала.

– И ребенок твой? Эх! Совсем у них совесть нет! Почему держат?

Покачал головой. Потом поднял голову повыше, чтобы рассмотреть, где находится лейтенант. Порылся где-то глубоко в широких штанах и достал большую старомодную трубку.

– На! Быстро! Наклонись! Я смотреть буду. Если увидит, отнимет.

Вероника сложилась вдвое так, чтобы ее закрывала старуха, и стала лихорадочно вспоминать единственный московский номер, который она набирала на компьютере в Америке. Номер Юльки. У нее была хорошая память на цифры, и первые ей дались без труда. Загвоздка была с последними двумя. Не могла вспомнить: 21, или 31, или 41. В том, что это не были 11 и не 51, она была уверена. Решила начать с 21. Никто не ответил, и она лихорадочно наговорила текст. Оторвалась только, чтобы спросить старуху:

– Какая это станция?

– Люберцы, – получила ответ.

Добавила название и отключилась. Следующий – 31. Ответил мужчина. Отключилась. Последний был 41. Опять без ответа. Наговорила тот же текст, где она находится, с просьбой помочь. Распрямилась и с благодарностью отдала телефон азиату. Тот стал его засовывать обратно, но трубка завибрировала. Он удивленно посмотрел на нее и сказал:

– Ай, какой хороший земляк. Так быстро звонит.

И протянул ее Веронике. Она опять сложилась пополам и ответила. Это была Юлька.

– Господи! Где ты? Тебя пол-Москвы ищет. Сейчас за тобой выезжают. Я вся издергалась. Прости меня!

И она заплакала. Это было так неожиданно, что Вероника не знала, что сказать.

Беспокойно зашевелился азиат. Нужно было заканчивать.

– Не могу больше разговаривать. Побыстрее! Ане плохо.

И отключилась. Распрямилась и незаметно передала трубку азиату и опять обняла Аню.

– Скоро. Скоро за нами приедут.

Почему-то она поверила, что за ними тут же выехали. Но не понятны две вещи. Получалось, что Юлька знала, что Вероника прилетела в Россию, и, более того, что сегодня ее кто-то разыскивает. А искать ее могла только организация, к которой принадлежал Антон Ильич. Их люди и выехали к ней. Больше просто некому. И при чем здесь Юлька?

А почему за ними едут, ее уже совершенно не волновало. Лишь бы их поскорее вытащили из этого вонючего кошмара.

На улице послышался вой приближающейся сирены и смолк где-то рядом. Вероника поняла, что приехали. Через минуту дверь широко распахнулась и вошли двое в костюмах. Лейтенант недовольно поднялся и вышел навстречу. Старший, показав лейтенанту раскрытое удостоверение, оглядел сидящих. Безошибочно определив их, подошел и спросил:

– Что с девочкой?