— Это вы, мисс Прунелла? — послышался негромкий голос няни.

— Да, няня. Как вы себя чувствуете сегодня?

Прунелла поставила привезенную корзинку на кухонный стол, вынула пирог, который нужно было только разогреть, бисквит, свежеиспеченный хлеб, большой кусок масла и горшочек с домашним клубничным вареньем.

— Это правда, мисс Прунелла? Неужели правда, что дорогой Джеральд вернулся домой? — взволнованно спросила няня.

— Да, няня, и я уверена, что он вас скоро навестит.

— Мой мальчик! Мой мальчик снова дома, после стольких лет! — воскликнула няня.

Она была очень старая и слабая, но в этот момент в ее голосе было такое молодое волнение, какого Прунелла не ожидала от нее услышать.

— Вы сказали ему, что я здесь? Вдруг он думает, что я уже умерла?

— Нет, конечно, нет, няня, — успокаивала ее Прунелла.

— Он скоро приедет, — с надеждой сказала няня. — Этой ночью мне снилось, что меня забирают из этого дома, это знак. Я не переживу еще одну зиму.

— Не надо так говорить, няня, вы же знаете, как нам будет вас не хватать.

— Я готова к смерти, мне бы только еще раз увидеть моего мальчика, — ответила няня. — Все эти годы я жила только ради того, чтобы встретиться с ним.

— Милорд очень огорчится, если вы умрете, едва он вернулся домой.

— Он женат? — Нет.

— Ничего удивительного. Я никогда не думала, что он женится на этой леди, с которой он уехал, — покачала головой няня.

— Говорили, что она умерла, — холодно сказала Прунелла.

— Я думаю, это и к лучшему,— заметила няня. — Она не должна была бросать мужа и убегать с мальчиком, который был слишком молод, чтобы понимать, что делает.

— Я всегда думала, что он достаточно хорошо знал, что делает. — Голос Прунеллы звучал резко. — В конце концов, никто не заставлял его убегать с чужой женой.

— Может, оно и так, мисс Прунелла, но я-то знаю, что его отец всегда придирался к мальчику. Если бы графиня была жива, она бы его поняла, я сама часто ему говорила: «Не обращайте внимания, мистер Джеральд, на то, что говорит ваш батюшка». Но он был своевольный и не хотел подчиняться. Прунелла подумала, что вот это уж, безусловно, правда. В то же время, зачем становиться добровольным изгнанником и скитаться по чужим краям, когда можно оставаться дома и заботиться об имении. Няня пустилась в воспоминания о старых временах, и мысли Прунеллы унеслись к графу и к женщине, с которой он уехал. Ей было интересно, какую жизнь он вел в другой части света. Вдруг за спиной девушки отворилась дверь. Она вздрогнула от испуга, так как не слышала шума колес подъезжающей кареты. Но Прунелла сразу поняла, кто приехал, услышав радостный крик няни:

— Мистер Джеральд! Мой мальчик! Неужели это вы?

—Да, няня, я вернулся, — ответил граф. Он наклонился и поцеловал старушку, слишком большой и сильный для этой крошечной кухоньки.

— Я знала, что вы приедете! — Няня была счастлива. — Я всегда верила, что вы живы, даже когда они сказали, что вы умерли; я как раз говорила мисс Прунелле, что после того, как я вас повидаю, мне не страшно и умереть.

— Зачем говорить о смерти, няня? — мягко сказал граф. — Да еще когда я только вернулся домой? Мне нужно поговорить с тобой, ты должна дать мне совет.

— Я нужна вам, мистер Джеральд? Я должна теперь звать вас «милорд», раз ваш отец умер, упокой Господи его душу.

— Зови меня, как раньше, «мистер Джеральд», — сказал граф, улыбаясь. — Конечно, ты нужна мне, няня. Я думаю, мисс Прунелла уже рассказала тебе, что я совсем ничего не знаю о здешних делах, поскольку очень долго отсутствовал.

Говоря это, он бросил на девушку взгляд, который вывел ее из себя. Прунелла поднялась.

— Теперь, когда приехал милорд, я вас оставлю, няня. — И она протянула руку

для прощания.

— Подождите немного, мисс Прунелла. — Няня задержала ее руку в своей. — Я хочу поговорить с мистером Джеральдом о вас и рассказать ему обо всем, что вы для нас сделали, после того как умер старый хозяин и некому было о нас позаботиться. Если бы не вы, на кладбище было бы намного больше могил.

— О, пожалуйста, не говорите таких вещей, — быстро перебила ее Прунелла. — Графу это совсем неинтересно.

— Нет, я должна все рассказать, — возразила старушка, продолжая крепко держать девушку за руку. — Вы были для нас ангелом милосердия, вы приносили старикам еду зимой и платили врачу, когда он не соглашался нас лечить из милости. Запомните мои слова: однажды вам за все воздастся сторицей.

— Я уверена, что это будет еще не скоро, — смутилась Прунелла. — Но теперь, няня, я должна идти. Доусон не любит, когда лошади застаиваются.

— Это самый старый предлог в мире, — сухо сказал граф. — Мне бы хотелось сказать вам несколько слов, и я надеюсь, что лошади выдержат еще несколько минут.

Прунелле очень захотелось заявить графу прямо в лицо, что дело не в лошадях, а в ней самой. Но девушке показалось неудобным ссориться в присутствии няни, поэтому она высвободила свою руку, но вместо того чтобы снова сесть, подошла к окну и выглянула на дорогу. Граф, сидящий рядом с няней, сказал:

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что нужно сделать в твоем доме. Те дома, в которых я уже побывал, требуют серьезного ремонта.

— У меня все в порядке, мистер Джеральд, мисс Прунелла об этом позаботилась. Наверху немного протекает потолок, но я туда и не поднимаюсь, так что это неважно.

— В любом случае нужно все починить, — не согласился с няней граф.

Он достал из кармана маленькую записную книжку и сделал в ней пометку. Затем сказал:

— Я принес тебе деньги, здесь немного больше, чем обычно, но скоро ты будешь получать втрое больше.

— Спаси вас бог, мистер Джеральд! Спасибо за вашу доброту, — расчувствовалась няня. — У вас всегда было щедрое сердце. Вы как ваша покойница-мать, она тоже была из тех, кто дает от чистого сердца.

— В этом все дело, правда, няня? Ты меня всегда учила, что подарок, сделанный с любовью, стоит в десять раз дороже, чем тот, который сопровождается неодобрением или раздражением. Хотя Прунелла по-прежнему стояла к нему спиной, она была уверена, что он смотрит в ее сторону и говорит все это специально для нее. «Я даю от всего сердца», — эти слова просились на язык, но не прозвучали. Девушка знала, что в каком-то смысле он прав. Она любила людей, которым помогала, но ненавидела графа за его равнодушие, за то, что он оставил их на произвол судьбы на много лет, когда он должен был быть дома, с ними. Ее маленький подбородок непроизвольно поднялся выше, когда она слушала, как граф тепло прощался со своей старой няней, и она говорила себе, что это всего лишь игра, предназначенная специально для нее. «Он пытается показать мне, какой он добрый и внимательный», — подумала Прунелла. Она говорила себе, что сколько бы он ни раздал денег, все это делается только для успокоения его нечистой совести, но чтобы получить такую возможность, он продал сокровища, которые должен был передать будущим поколениям.