карты, не давать никакой инфы и бл*дь, я сказал, никакой наркоты!

Примерно такое заключительное слово я произношу, когда Красавчик Джон, как его назвал Ферик, уходит.

— Фархад Шарафович, мы друг друга поняли?

— Сколько можно, Егор! Я же сказал!

— Вообще-то нет, вы ничего не сказали. Если вам не даёт покоя слава Эскобара и других колумбийских наркобарыг, я вас держать не стану. Идите и делайте, что хотите. Но, поверьте, продлится ваша карьера не очень долго. Не из-за меня, разумеется, я-то не угрожаю, просто предвижу. Понимаете?

Он досадливо машет на меня рукой и на этом дискуссия о запрещённых веществах завершается.

— Не нравится мне этот Джон, — говорит Цвет. — Не пойму, в чём дело, но не нравится. Есть в нём что-то гнилое. Больно хитрожопый. Да и вся ситуация в целом странная. Посылают кента, чтобы втёрся в доверие. Ладно, хорошо. Но вообще-то, что им от нас надо? Чтобы мы сдохли, по большому счёту… Зачем тогда втираться? Что? Я имею в виду в чём смысл всего этого для Антипа и Мишико? Но ладно, раз ты говоришь, присмотримся, понаблюдаем.

— Решать тебе, в конце концов, — говорю я Цвету. — Тебе с человеком работать, когда мы территорию подчистим.

— Посмотрим, — качает головой он. — Посмотрим.

После казино я еду в ЦК на встречу с Новицкой и Скачковым, но перед этим успеваю пересечься с Анжелой Степановной.

— Анжел, ты чего светишься вся? У тебя не день рождения, случайно?

— Нет, — загадочно улыбается она.

— А чего тогда красивая такая? Точно коржик не хочешь?

— Нет, ну если ты на мне экономишь, то ладно, купи коржик. Но если не слишком стеснён в средствах, лучше всё-таки эклеры.

— Разорение с тобой, — шуточно ворчу я и беру целых пять штук.

— В общем, гражданин Брагин…

— Эй-ей, чего это гражданин-то? — грожу я ей пальцем. — Что за манера общения? У тебя, Анже́лика, профессиональная деформация возникла, судя по всему. Надо тебя к психотерапевту командировать, на реабилитацию.

Она заливисто смеётся.

— Хохотушка. Хи-хи поймала?

— Ой, до чего же ты смешной, честное слово, Егор Брагин.

— Здрасте-пожалста. Ещё и смешным обозвала. Ну, рассказывай уже, не томи.

— Пока рано рассказывать, но могу сказать, что всё хорошо.

— Нет, Анжелка, ты меня не зли, пожалуйста, — сержусь я. — Не забывай, кто твой наниматель. А то дам тебе по одному месту, будешь знать.

— В общем, меня вызывал, — она понижает голос и оглядывается по сторонам, — Чурбанов. И дал задание. Ну, до суда, разумеется мы дело не доведём, тема скользкая, сам знаешь, но, как я понимаю, главное, оказать моральное давление, да?

— Да. Как ты продвигаешься, отчитайся, пожалуйста!

— Хорошо пошло. Я встретилась уже с некоторыми девушками, которые ушли с предприятия из-за домогательств Зевакина. Они на удивление активно сотрудничают и дают информацию. И с ныне работающими начинаю взаимодействие. Так что будет у тебя куча показаний, можешь радоваться.

— Молодец. Я тебе ящик эклеров куплю… Хотя нет, ты тогда растолстеешь…

— Егор! — сразу делается она серьёзной.

— Ну, а что ты думаешь? — пожимаю я плечами. — Злоупотреблять нельзя, а то и ойкнуть не успеешь, как превратишься в пышечку. Поэтому я тебе выплачу обалденную премию.

— Сколько? — прищуривается она.

— А сколько хочешь?

— Прямо премию?

— Ну…

— Рублей пятьдесят хотя бы… а то мне надо купить кое-что.

— Будет, — обещаю я с усмешкой. — Поверь мне, больше будет, ты довольна останешься.

Впрочем, она и так довольна, замминистра лично принимал и задание давал. Я оставляю её в кафетерии и несусь дальше.

Новый кабинет Ирины Викторовны явно попросторнее предыдущего.

— Ну что, Ириш, как дела? — чмокаю я её в щёку. — Жизнь прекрасна, да? Согласна? А то ли ещё будет…

— Ага, — кивает она. — Если честно, как тебя встретила, всё закрутилось с невероятной силой. Наверное, ты мой талисман. Или волшебная палочка… Как там Аманда Лир поёт помнишь?

— Помню, конечно. Я энигма, тайна и тот единственный, кто может всё? Ты, кстати, похожа на Аманду Лир.

— Фу, — хмурится Ирина. — Говорят она на самом деле мужик.

— Врут. И она действительно почти такая же красотка, как и ты.

— Ладно, леший с ней, давай тогда делом займёмся.

— А Скачков?

— Придёт сейчас. Садись…

Вскоре действительно приходит Скачков и мы часа два совещаемся, готовясь к встрече с начальником ГлавПУРа. Прерывает нас звонок Гурко. Поговорив с ним, Ирина недовольно качает головой:

— Почему-то я не удивлена, — говорит она.

— Что?

— Догадайся с первого раза! Гурко просит, чтобы ты подъехал прямо сейчас.

— Что там за надобность такая?

— Не отчитывается передо мной твой дружок.

— Мой дружок? — качаю я головой. — А кто с ним на свадьбе отплясывал? Не припоминаешь?

— Я припоминаю, — усмехается Виталий Тимурович.

— Так, будьте джентльменами, товарищи, — грозит она пальцем. — Не злоупотребляйте воспоминаниями.

— Слушай, Егор, — говорит Гурко. — Горбачёв меня замучил уже. Во-первых, он хочет с тобой дружить. Сейчас многие этого хотят, но он всё-таки секретарь ЦК, а это не тяп-ляп, не правда ли?

— Серьёзно? — удивляюсь я. — Это странно.

— Чего странного? Ты вон от Андропова не вылезаешь и к генеральному ездишь. Сам-то он раз или два один на один с генсеком встречался. А ты и от него не вылезаешь, можно сказать.

— Ясно. А что во-вторых? Есть ещё и во-вторых, я правильно понимаю?

— Есть, да. Он страшно разозлился или обиделся, не знаю чего больше, что ты его на свадьбу не позвал. Так что ты подумай, как безболезненно для его самолюбия этот вопрос осветить.

— Новицкая сказала, что вопрос срочный. Неужели действительно?

— Нет, не прямо срочный, просто мне сейчас уходить нужно, и я решил тебе поскорее сказать, чтобы ты не затягивал с решением. Зачем тебе враги? Лучше иметь друзей. Ты уж поверь, это я тебе с полным знанием дела говорю. Друзья лучше врагов. Правда, есть деталь. Враги тебя не предадут, понимаешь, да, что я имею в виду?

— Понимаю.

— Ну, и забеги к нему, чай не переломишься. Так что давай, а мне пора уже.

Я забегаю, но на месте