Жить стало легче. Жить стало веселее. И я решила обойти свои владения.

В предоставленной мне комнате преобладали три цвета. Основная гамма была светло-коричневой, нежной и тёплой. Её оттеняли белые и чёрные пятна. Вообще, думаю, к интерьерам этой суперъяхты приложил руку какой-нибудь суперкрутой дизайнер, так идеально всё здесь сочеталось – и столики, и тумбочки, и разные стильные безделушки.

Напротив кровати висел большой, встроенный в стену телевизор. А рядом была какая-то ниша и в ней – нечто напоминающее ещё одну дверь. Я осторожно приблизилась ближе. Неужели меня поселили в спаренной каюте? В кино я видела, что бывают такие гостиничные номера. Вот вроде бы отдельная комната, а из неё – вход в соседнюю.

Даже представила, как ночью дверь открывается… ну ладно, отодвигается в сторону, и из проёма выходит… Но тут моя фантазия из пугающей становилась эротической. Потому что из двери отказывался выходить хоть кто-нибудь, кроме Джона.

Чтобы раз и навсегда разрешить для себя этот крайне важный вопрос, я храбро потянула дверь в сторону.

За ней оказалась ванная.

Но вместо того, чтобы радоваться собственной,отдельной, предназначенной только для меня ванной комнате, я почему-то почувствовала… разочарование.

Вот правду говорят, женская логика – страшная штука, никогда не поймёшь, какой кульбит она выкинет.

Впрочем, это не помешало мне тут же воспользоваться удобствами и принять душ.

Мои чемоданы ещё не принесли, но я не стала расстраиваться. В ванной нашлись ароматный шампунь и гель для душа. Названия на французском мне ничего не сказали, но выглядели бутылочки, как и всё остальное, уже почти привычно дорого.

После водных процедур я растёрлась пушистым полотенцем, расчесала мокрые волосы обнаруженной тут же расчёской, нанесла на кожу французский увлажняющий крем и почувствовала себя чуть ли не хозяйкой жизни. Даже не вольною царицей, а прям владычицей морскою.

Надевать одежду, в которой я приехала сюда, не хотелось, поэтому я накинула на обнажённое тело мягкий белоснежный халат.

Что делать дальше, я не знала. Поэтому решила дождаться, когда принесут мои вещи. Тогда оденусь и пойду поищу Джона. Нужно с ним поговорить и выяснить, какие именно обязанности у меня будут. Потому что, как я поняла, кормить себя с ложечки и возить по палубе в инвалидном кресле он не позволит.

В этот момент в дверь постучали. Я затянула потуже пояс халата и пошла открывать.

Я даже не успела открыть замок, как дверь отъехала в сторону. За порогом стоял злющий Джон, и в руке у него был электронный ключ-карта.

– Чего это вы закрылись? – он прошёл мимо с таким напором, что меня почти снесло с его пути. – Вам есть, что скрывать?

Он обошёл спальню, осмотрел ванную, где ещё сохранялась влага после моих водных процедур.

– Я принимала душ, – растерянная, я по-прежнему стояла у двери.

– На моей яхте никто не зайдёт к вам без спросу, – обвиняюще бросил он.

– Но вы же зашли, – с вызовом ответила я, уставившись на него. Нет, ну каков наглец – вваливается в мою комнату без разрешения, а потом сам же в чём-то и обвиняет.

Он даже как-то слегка растерялся. Посмотрел на открытую дверь, на карту в своих руках. Но тут же снова нахмурился.

– Я принёс вам ключ, думал, вы не знаете, как пользоваться электронным замком, но вижу, что разобрались.

Он бросил карточку на кровать и вышел за дверь. Но почти сразу же вернулся и занёс с каюту мои чемоданы.

– Вот, ваш багаж, – произнёс он почти миролюбиво.

– Спасибо, – хмыкнула я. Вот уж человек контрастов. Никак не пойму, чего от него ожидать.

И работодатель снова меня удивил, сел на кровать и сложил руки на груди. Выражение лица у него было решительное, но на что он решился – уж пойди угадай.

– Закройте дверь, – вдруг велел он.

Вместо того чтобы испугаться, я вдруг задрожала. Во рту пересохло, пришлось сглотнуть сухую слюну.

Что-то внутри меня, тяжёлое, первобытное, горячее, заставило повиноваться его приказу. На ватных ногах подошла к двери и активировала электронный замок.

Обернуться назад не успела. Замерла, почувствовав кожей, на которой приподнялись волоски, – он стоит за спиной. По рукам и груди побежали мурашки. Сердце бешено колотилось. Из головы выветрились все мысли. Осязание было донельзя обострено. Вся я сейчас была одно напряжённое ожидание.

Он медлил. Стоял, не двигаясь. Только дышал учащённо, и его дыхание шевелило мне волосы.

И я не выдержала. Сдалась. Подчинилась тому древнему зову, что звучал во мне, напевая извечную песнь. Повернулась к мужчине, стоявшему у меня за спиной.

Одним движением он переместил меня к стене и толкнул бёдрами. Затем вжался сильнее. Я охнула от неожиданности. Но по телу тут же растеклась сладкая нега. Мои губы словно сами собой начали приоткрываться для поцелуя.

Но тут властная мужская рука ухватила мои влажные распущенные волосы и, намотав на кулак, резко дёрнула назад. Я снова охнула. Теперь от боли. Открыла глаза.

Взгляд Кэлтона был тёмным и хищным. Пугающим и манящим. Я боялась его и трепетала одновременно. И совсем не понимала, что со мной происходит. Какие-то незнакомые прежде эмоции довлели надо мной.

– Не знаю, в какие игры вы играете с Адамом, но я тебе не по зубам, девочка, – просипел он.

Я хотела ответить, что не играю совсем ни в какие игры. Особенно, с его сыном. Но Джон прижался ко мне ещё сильнее и смял мои губы властным поцелуем.

Чёртова девчонка! Из-за неё Джон совсем потерял голову. Срывался и рычал, хотя перед тем, как войти в её каюту, дал себе слово, что будет хитёр и терпелив. Надо вывести её и Адама на чистую воду. А для этого Джон применит все свои навыки и способности, которые помогли ему не только удержаться на плаву в судостроительном бизнесе, но и преуспеть.

Джон Кэлтон не из тех, кто будет жить в страхе или лжи. Уж лучше знать правду, какой бы неприятной и болезненной она ни была. А там он решит, что с этим знанием делать.

Джон планировал предоставить девчонку самой себе. Пусть она полазает по яхте, начнёт вынюхивать, выспрашивать у команды. Тут-то он её и прижучит.

Эта русская не вызывала у него ни малейшего доверия. Она ему сразу не понравилась. С первого взгляда. А потом ещё раз, когда сняла дурацкий парик и очки.

Но больше всего Джону не нравилось, как на эту девчонку реагировало его тело. А реагировало оно ярко, остро, настойчиво. Безошибочно улавливая в ней подходящую партнёршу. И напоминая о том, как долго у него не было женщины.

А эта словно нарочно дразнила удивлённо, распахивая свои огромные глазищи, приоткрывая ротик. Её сочные, похожие на спелые вишни, губки так аппетитно складывались буквой «о», что хотелось смять их, подчинить, познать такие ли они сладкие, как ему казалось.