Джон помотал головой. Что за наваждение?

И вообще, после того как она начала наглаживать его в машине, гормоны взбрыкнули и стали требовать своё. Причём за каждый пропущенный день долгих месяцев его болезни. Даже про себя он называл то, что с ним сотворили, «болезнью», чтобы ненароком не выдать себя. Особенно, при сиделке, приставленной его сыном, который был одним из подозреваемых отравителей.

Джон вовсе не собирался нести её чемоданы или ключ-карту. Для этого у него был Уиллфред, который выполнял функции камердинера много лет и заслужил полное доверие Джона.

Уиллу уже шестьдесят четыре. Но держался старик молодцом. Да и стариком его сложно было назвать. Ещё крепкий, матёрый, загорелый. А язык такой острый, что даже команда «Аурелии», где как на подбор, собрались самые отъявленные зубоскалы по обе стороны Атлантики, его не слишком задирала.

Встретил Уиллфреда с чемоданами своей гостьи, точнее сиделки, о чём Джон постоянно забывал, поскольку отказывался чувствовать себя недееспособным.

– Давай я сам отнесу, – вдруг предложил Кэлтон. И оба удивились этому порыву. Но старик был умён и, если его не спрашивали, держал свои выводы и советы при себе. Поэтому Уилл молча поставил чемоданы и пошёл по своим делам, которых у него всегда было немало.

А Джон двинулся к каюте сиделки. Дверь была заперта, и это его разозлило. Раз запирается, значит, есть что скрывать. Почему-то ему даже в голову не пришло, что девушка может стесняться и заблокировала электронный замок, чтобы спокойно принять душ. Ведь она единственная женщина на яхте, полной мужчин.

Джон не позволил смущению и чувству вины взять над собой верх. То, что он не нашёл у неё компромата сейчас, вовсе не значит, что его нет вовсе. Может, эта София хорошо умеет маскироваться. С париком же она его провела.

Но аромат лесных фиалок, окутавший её невесомым флёром, не давал Джону покоя. Он и не думал касаться её. А тем более вжимать в стену, прижиматься бёдрами, стараясь хоть немного снять напряжение, передать его ей. Не собирался тянуть её за волосы, открывая взгляду нежную беззащитную шею. Не планировал впиваться в её сочный рот, демонстрируя свою откровенную жажду обладать её телом.

Джон хотел лишь пригрозить ей. Немного запугать, чтобы она понервничала и совершила ошибку. Позвонила Адаму или ещё что.

Но он сам совершил ошибку, потерял контроль. Сбился с намеченного плана.

Впрочем, она сама во всём виновата. Она спровоцировала его. И пусть теперь думает, что хочет.

Джон с усилием оторвался от неё, открыл дверь и буквально вывалился из каюты. Ноги его почти не держали. Инстинкты требовали вернуться назад и завершить начатое.

Воспоминания о том, как она плавилась в его руках, яркими вспышками всплывали в мозгу. Тоже не давая отвлечься.

– Стоп! Хватит! – велел себе Джон и вышел на верхнюю палубу.

«Аурелия» уже вышла из порта и со скоростью в шесть узлов следовала по проливу Па-де-Кале вдоль французского берега.

Кэлтон подошёл к парапету и постоял так несколько минут, подставляя лицо встречному ветру, позволяя остудить разгоревшийся в крови пожар. Вот как, скажите на милость, этой девчонке удалось так его завести? Что, вообще, в ней такого особенного?

Джон прокрутил в памяти её светло-русые волосы, светло-карие глаза – весьма распространённая внешность. Даже можно сказать – типичная. Фигура тоже ничем особенным не выделяется. София – довольно худенькая, почти лишена тех линий и изгибов, что будоражат мужское воображение. Грудь тоже небольшая. Не больше второго размера.

Но вновь в памяти всплыл аромат лесных фиалок, и кровь снова закипела. Джон выругался и, скинув одежду, голышом нырнул в бассейн.

Вода была ледяной и хорошо остужала прыть. Специальный насос в трюме подавал её прямо сюда, выкачивая из моря через дно лодки.

Бассейн был маленьким, от края до края – всего два гребка. Не наплаваешься. Поэтому Джон задержал дыхание и нырнул на дно. Держался за специальные поручни в стенках, не позволяя телу подняться на поверхность. Ледяная вода быстро привела его в чувство. Когда он вынырнул, тело уже было по-прежнему послушным, а мысли вернулись в правильное русло.

Пора пойти уже к Далтону и узнать, что он нарыл на эту сиделку.

Я никак не могла оторваться от стены, всё также прижималась к ней спиной, хотя Кэлтон уже давно ушёл. Я просто не доверяла своим ногам. Казалось, стоит потерять надёжную опору, и они подогнутся, подведут меня в трудную минуту, не справятся с гравитацией.

– Дыши, Горцева, дыши, – внушала я себе, пробуя услышанную в каком-то фильме технику американских морпехов против паники: на четыре счёта – вдох, на четыре счёта – выдох. Но с дыхательной гимнастикой я, похоже, что-то напутала. Помогала она слабо. Точнее совсем не помогала. Спокойствие категорически отказывалось на меня снисходить.

Задвинула дверь и бочком бочком, держась за стеночку, двинулась к кровати. И лишь в горизонтальной плоскости, окончательно и бесповоротно победив гравитацию, я смогла более-менее внятно соображать.

Ох, и что же такое у нас только что произошло?

Да уж, произошло. Ещё как произошло. Вот только понять бы всё-таки, что это было?

Ответов я не находила. Но уже от самого вопроса нехило так бросало в жар. Начиналась тахикардия. А по рукам бежали мурашки, щекотно так приподнимая волоски.

Прям не работодатель, а ларчик с секретом. Поди угадай, что оттуда выскочит-выпрыгнет. И полетят клочки по закоулочкам. Причём мои клочки. Вот тут как раз без вариантов.

Я подняла руку и потрогала пальцами свои губы. Кажется, они всё ещё горели. После того поцелуя…

Может, у меня и не было слишком богатого опыта в отношениях с мужчинами, но даже я понимала, что мне не стоит ступать на этот путь. Кто – Джон и кто – я. Тут сразу всё было понятно.

И лучше всего не давать себе повода на что-то надеяться. Потому что мой работодатель старше, опытнее и стоит не просто на ступеньку, на целую лестницу выше. Вряд ли и всерьёз меня воспринимает. Так, на один разок, на один зубок…

Да и вообще. В этом поцелуе не было ничего нежного, романтичного, мягкого. Одна только чувственность. Да и ещё угроза.

Правда, я чувствовала себя наивным чукотским мальчиком, потому что ну совсем не могла сообразить – как можно пугать поцелуями? Ладно там пистолетом или шашкой какой, но поцелуями…?

Это было за гранью моего понимания.

Нет, я, определённо, ничего не понимала.

Совсем этот работонедаватель меня запутал. Так я, кстати, и не успела расспросить его о своих обязанностях.

Мда…

Тут уж расспросишь, как же.

Угу.

Мысли постепенно вернулись в привычное русло. Я постепенно отходила. Нет, не в мир иной, разумеется. От шока отходила. И понемногу начала размышлять о своём будущем на этом утлом судёнышке посреди мирового океана.