– Не знаю, просто представляю, что ты со мной, и все. Не понимаю, как это делается, – пожала плечами Элли. – А еще, знаешь, я вижу все не так, как ты или все люди. Раньше мне нужно было закрывать глаза, сейчас я переключаюсь просто, и мир становится другим. Он тоже цветной, но иначе, он цветной даже зимой, понимаешь? У всего, даже у камней, есть своя энергия, и я вижу это. Болезнь вижу, она такая… ядовито-зеленая обычно, противная. Деревья красивые очень в переключенном режиме. Вот эта береза, например, такая голубая, светится, как будто портал в космос…

Мика завороженно слушал.

– А ты знаешь какой? Ты оранжевый, как солнышко!

– А я? – раздалось язвительно-насмешливое.

Элли и Мика посмотрели в сторону, откуда прозвучал вопрос. Там стоял мальчишка, которого Элли на днях видела в глазок. Их новый сосед. Высокий, темноволосый и очень красивый.

– Что за бред ты несешь? – он сплюнул. – Портал, режим переключения, оранжевый мальчик. Твой младший братик? Мало того, что у самой тихо шифером шурша, так еще и дурит мозги всем вокруг!

Элли не понимала, как этот тип услышал их с Микой разговор, он словно возник из ниоткуда. И еще почему он вот так просто обзывается и вообще лезет!

А парень продолжал глумиться и издеваться, слова превратились в гул, Мика смотрел и молчал.

Приступы ярости были неконтролируемыми. Когда это случалось, Мику начинало словно разрывать изнутри, его трясло, хотя в первые минуты он казался вполне спокойным. Он сжимал кулаки и уточнял, правильно ли он понял то-то или то-то. Только Элли слышала звон в его голосе в такие моменты и могла вовремя переключить, остановить, увести его, в конце концов. Но сейчас Элли слышала только гул гадких слов. А этот гад издевался. Что-то мерзкое плел. Что экстрасенсов надо ловить и уничтожать, держать подальше от нормальных людей. Убивать в утробе до рождения, чтобы не мучились и других не доставали. Мика тихо предложил ему заткнуться. Несколько раз. Посчитал: двенадцать. Любимое число Элли. Потом предупредил, что врежет. А дальше Мика не помнил. Очнулся дома, над ним были лица мамы и Элли.

– Мика, Мика… Что ты делал, помнишь? – спросила сестра.

– О чем ты?

– Ты бегал по двору с ножом. За этим парнем…

– За каким парнем?!

– За тем, который меня обидел, наговорил гадостей. Тот парень что-то продолжал говорить тебе, и я видела, что ты… очень сильно злишься… и я прямо хотела, чтоб кто-то побил его. Сильно. Это я виновата во всем…

– Элли, брат тебя защитить хотел. Но вот нож! Зачем вы нож взяли?! А если бы… подумать страшно! Хорошо, что этот мальчик смог убежать от тебя. Он сосед наш, оказывается, закрыл дверь перед твоим носом, Мика, и ты ужасно кричал, долбился в эту дверь. Ты дверь ножом исколол! – голос у мамы дрожал, в глазах были слезы и недоумение. – Отец не знает еще, как я ему скажу, не представляю. И отец этого мальчика так кричал, он пошел заявление в полицию писать на тебя. Вернее, мы все вместе с тобой, с мальчиком и его отцом пойдем сейчас.

– Мама, я не помню, что бегал с ножом за ним. Хотел ему врезать, потому что он обидел Элли. Не помню, врезал или нет, – бормотал Мика. – Вообще не помню, что было после того, как я ему сказал заткнуться. Много раз сказал. И потом… не помню, что было.

Мама с ужасом слушала его.

Она давно понимала, что с сыном не все в порядке. Когда он был маленьким, она обращалась из-за его приступов агрессии к психологу, тот развел руками: нормальный парень у вас, нет отклонений. Сегодня могло бы случиться непоправимое. Нужно срочно снова обследоваться.

– Идем, Мика. Подождем соседей внизу.

И они вышли.

* * *

Элли села под дверью. В голове сумбур и туман. Очнулась от шагов на площадке. Вскочила, посмотрела в глазок и едва не закричала. Из соседней квартиры вышел мерзкий мальчишка, а за ним… колдун.

Дядька, который шел за ней осенью почти год назад.

Хорбор, что убил Моргану!

Но ведь он погиб?!

Значит, выжил…

Элли села на корточки, обняла руками колени в надежде унять дрожь. Это просто невозможно, она ошиблась, обозналась! Или новый сосед не тот человек? Но он так похож на того мужчину, на колдуна…

Ужасно похож.

Сердце бешено колотилось. Элли сидела, сжавшись в комок, и боялась пошевелиться. У нее разболелась голова, все плыло перед глазами, грань между реальностью и снами стала такой прозрачной! Тронь – и исчезнет, растворится, растает, а с ней и зыбкое равновесие, которое хранило покой Элли.

До прихода папы оставалась еще пара часов, и пережить их было невероятно трудно, невыносимо, немыслимо…

Часть вторая

Если придет осень

Элли

– Послушай, нашу группу надо назвать «Мишель».

– Что за странная идея?

– Очень даже не странная. Миша и Элли. Миш-Эль, Мишель, понимаешь? Круто? Представляешь, как все упадут на выпускном?

– Круто, да не очень. Я не Миша, а Мика. И тоже мне выпускной. Зачем он вообще после девятого?

– «Микаэль» не очень звучит. Тупо как-то.

– «Мишель» еще тупее, к тому же наверняка уже есть группа с таким названием.

– Погоди, я напишу. Вот, смотри, «Миш Эль». Мишкин эль, ха-ха-ха. Прикольно же.

– Давай одну букву от моего имени оставим, будет группа «Мель». Или «Мел».

– Или «МЭЛ», то есть Мика, Элли…

– А буква «Л» о чем?

– Дурак ты. О любви, конечно. У нас с тобой самая крепкая в мире любовь. Никто и ничто не сможет нас разлучить. Никогда. Что бы ни случилось.

– Пф-ф, сколько пафоса! Ладно, я уже на «Мишель» согласен, лучше, чем все остальные варианты.

– Да не, я еще думаю, думаю… – Элли потерла лоб. – А как тебе IF?

– Типа «если»? И что это будет значить? – поинтересовался Мика.

– И типа «если», и как зашифрованные слова! – объяснила Элли. – In Fall – осенью. Сейчас осень, а мы название придумываем, и вообще.

– Это мне нравится, – сказал Мика, – как замок Иф еще получается.

– Точно! Здорово, столько всего в одном слове! – Она помолчала, а потом выдала: – Я новую песню сочинила… она… м-м-м… обо мне.

– Ты такая скромная, – ухмыльнулся Мика, – все будут рады послушать песню про тебя.

– Не умничай, – сказала Элли, – она на английском, никто не поймет. А петь будешь ты. И музыку надо еще сделать, я только припев написала.

– А, музыку, ну это самое легкое, ерунда вообще, – хмыкнул Мика, – раз плюнуть и растереть, до-ми-соль.

Элли сделала вид,