Неужели она думала, что он всегда будет бездомным и без гроша в кармане?

Нет. Она просто не загадывала так далеко вперед. Она каким-то странным образом воображала, что они всегда будут вместе.

Верхний этаж особняка можно было легко использовать для торжественной части. В большом обеденном зале можно было разместить оркестр. Великолепная лестница будет обвита цветами вокруг перил, а по всему двору можно будет развесить фонарики, чтобы создать ощущение праздника.

Идеи приходили к ней на ходу, поэтому, когда Изабелла появилась во дворе в час, Алисия вздрогнула от неожиданности.

— Уже пора обедать? Время пролетело так быстро.

— Грасиано попросил вас присоединиться к нему на террасе.

— Грасиано? — Ее расслабленное состояние улетучилось в мгновение ока. — Я думала, он в Барселоне.

Изабелла растерянно пожала плечами.

— Его собрание, должно быть, закончилось рано. Вам показать дорогу?

У нее было искушение проигнорировать его просьбу, но она была профессионалом, и это была прежде всего работа. Ей платили за то, чтобы она работала здесь, и ее личный этический кодекс не позволял ей халтурить.

— Да. — Она поджала губы. — Я буду признательна.

* * *

Грасиано, казалось, глубоко задумался, когда она зашла на восхитительную террасу с видом на океан. Вид был настолько захватывающим, что ей пришлось остановиться, вдохнуть аромат морской соли и тропических цветов, прежде чем повернуться к нему и тут же пожалеть об этом. На нем был темно-синий костюм, но он сбросил пиджак и галстук на спинку стула и расстегнул рубашку у горла. Во рту у нее пересохло, а колени ослабли.

Она отвела взгляд, вздохнула, пытаясь успокоить расшатанные нервы.

— Я осматривала дом, — выпалила она, желая, чтобы он не произнес ни одного из своих саркастических замечаний о том, как она смотрела на него, словно влюбленный подросток.

— Изабелла сообщила мне.

— Она шпионит за мной? — удивленно спросила Алисия, подходя к стулу напротив Грасиано и устраиваясь на нем поудобнее.

— Нисколько. Она любит поговорить. Возможно, ты заметила? Она упомянула, что ты осмотрела все комнаты.

— Не все, — поспешила возразить Алисия. — Я не входила в комнаты, двери которых были закрыты.

— Там нет ничего такого, что нужно было бы прятать, — ответил он, пожав плечами.

— Я не хотела вторгаться в твою личную жизнь.

— Ты вторгнешься в мою личную жизнь, если зайдешь в мою спальню? Я переживу это.

Он бы пережил это, но насчет себя она сомневалась. Ей уже было трудно дышать. Мысль о том, что она увидит его личное пространство, вызвала у нее легкое головокружение. Когда он работал у них много лет назад, он спал в общежитии, которое ее отец переоборудовал для беглецов, нуждающихся в убежище. Теперь она считала, что ее отец эксплуатировал тех людей. Это была бесплатная рабочая сила. У Грасиано не было собственной спальни. У него также не было никаких вещей, так что Алисия никогда не видела его комнату и не могла представить, какой она будет. Но ей лучше этого не знать.

— Как долго ты здесь живешь? — спросила она через мгновение.

— Я здесь не живу постоянно. Я живу то на острове, то в Барселоне, то в Лондоне.

— В Лондоне?

— У меня там офис.

— И часто ты там бываешь?

— Примерно неделю каждый месяц. Почему ты спрашиваешь?

Она прикусила губу, играя пальцами на коленях. Она жила в тихом жилом квартале, далеко от делового центра. Они вряд ли могли столкнуться друг с другом. Но от мысли о том, что Грасиано все эти годы находился в одном городе с Алисией и Энни, а Алисия ничего не знала, ей стало не по себе.

— Я сейчас просто пытаюсь составить картину твоей жизни.

— Это поможет тебе спланировать мероприятие?

— Это не больно, — честно сказала она, а затем вздохнула, решив, что честность — лучшая политика, по крайней мере с ним. — Но более того, мне просто любопытно. Ты многого добился. Мне интересно, как ты живешь. И то, как ты это сделал.

— Я много работал.

— Но что ты делал? — настаивала она. — Через шесть месяцев после отъезда из Севильи ты стал высококлассным риелтором. Хотя у тебя не было опыта работы с недвижимостью.

— Недвижимость — это люди, а у меня был большой опыт работы с ними.

Это было сказано небрежно, но она почувствовала упрек в его словах.

Он сделал глоток воды.

— Мне было легко, — сказал он через мгновение. — Я хорошо понимал, чего хотят люди и как им это дать. Я провел годы на улицах — у меня было врожденное понимание собственности, ценностей, качества одного района по сравнению с другим, и я был сильно мотивирован на успех. Я не спал как минимум три месяца. Я встречался с каждым продавцом, возил покупателей из аэропорта по всему Мадриду. К концу первого года я заработал более миллиона евро на комиссионных.

— Ты, должно быть, был так… взволнован.

— Взволнован? Нет, Алисия.

Она вздрогнула, когда он ласково произнес ее имя.

— Я был голоден. Я хотел большего. Ты не можешь понять. Ты никогда не чувствовала себя так — тебе не надо было беспокоиться о том, что ты будешь есть, где ты будешь спать. Денег для меня никогда не было достаточно.

Она грустно покачала головой.

— Но ты стоишь целое состояние.

— Да.

— А что с этим домом?

Его улыбка заставила ее волноваться. Она была такой интимной, такой естественной. Такой искренней.

— Я захотел его в ту же минуту, как увидел.

Она медленно кивнула.

— Он очень красивый.

— Да. — Он откинулся на спинку стула, оглядываясь вокруг. — У него уникальная история.

— Какая история?

— Фердинанд Седьмой построил его для своей любовницы.

Она нахмурилась.

— Это тот парень, который любил жениться на своих племянницах?

Грасиано усмехнулся, и его улыбка мгновенно перенесла ее в прошлое, когда он так охотно улыбался ей.

— Дом был построен не для племянницы, а для женщины, которую он, по-видимому, очень сильно любил. Возможно, ты видела башню, когда утром исследовала местность?

Она покачала головой.

— Нет. Где это?

— Я покажу тебе позже. Она была построена как сторожевая, чтобы его дама могла наблюдать за его прибытием. Он приплывал на лодке, конечно. Он ревновал и яростно охранял ее — он был единственным гостем, который ее когда-либо навещал.

— Это… — она пыталась найти подходящее слово, — как-то грустно.

— Шло время, он навещал ее все реже и реже, но она всегда стояла на башне и ждала его.

— Что с ней случилось?

— Она сошла с ума.

— Как ужасно.

— Да. — Он пожал плечами. — Но интересно.

Она огляделась, теперь