Но все, как один, эти люди старались обходить нас стороной. Когда была возможность, просто сворачивали в соседний проулок, а когда возможности не было — прижимались к стеночке и буквально проползали мимо. Люди с оружием, если это, конечно, была не городская стража, у местных почему-то вызывали нервную икоту.

— Должно быть, сильно замучали эти уроды здешний люд, — задумчиво протянул Дельрин, глядя как очередной цеховик сворачивает куда-то в проулок, подальше от нас, — Раз они ото всех чужаков так шарахаются.

— Или не только они, — пожал плечами Бернард, — Когда ты каждое утро находишь под окнами своих домов несколько свежих трупов, а по городу гуляют слухи о таинственной твари, убивающей по ночам — немудрено занервничать. А если добавить сюда бандитов, которые умудряются грабить по ночам честной народ, то начнёшь относиться подозрительно вообще ко всем чужакам. В конце-концов, кто им даст гарантию, что мы не из той же шайки? Что мы сюда пришли не для того, чтобы выбрать следующую цель налёта?

— Тоже верно, — согласился Дельрин, — Да уж, ироничная ты, сука жизнь. Не в первый раз сталкиваюсь с таким: ты защищаешь людей, а они относятся к тебе так, будто ты их враг.

— Орден защищал далеко не всех людей, — покачал головой я, — Одних, быть может. Но вот других он сжигал на кострах, пытал и убивал. Ничего удивительного, что многие видели в нём своего врага. В конце-концов как к тебе ещё должен относится крестьянин, соседку которого ты сжёг за колдовство, если эта самая соседка вчера вылечила его сына от тяжелой хвори?

— А как я должен относиться к крестьянам, которые сами приволокли свою знахарку на костёр? — равнодушно пожал плечами Дельрин, — Генри, не стоит рубить с плеча, если что-то кажется тебе неправильным. Я не оправдываю орден, но наш мир отнюдь не чёрно белый, каким порой может показаться. Руки в крови по-локоть, что у ордена сжигавшего ведьм, что у народа, который сам же и тащил колдунов на костёр, что у короля, который допустил эту проклятую войну, из-за которой всё и началось. Да и у всех, кто выбрал меч вместо сохи, руки так или иначе в ней перепачканы. В том числе и у нас с тобой.

На это ответить мне было нечего. Бывший храмовник был прав. Прав во всём. В конце-концов в медовище крестьянам не понадобился ни орден, ни его святое воинство, чтобы потащить на костёр старуху и её непутёвую дочку. Они прекрасно справились с этим и сами, за что в итоге и поплатились. А ещё во всём этом всё-таки есть один поганенький момент. Я тоже приложил к этому руку и принял весьма активное участие. Так что, уж точно не мне судить орден.

Дальше шли уже молча. Правда и идти оказалось совсем недолго. Дом ограбленных горожан оказался всего через два проулка. На первый взгляд ничем не примечательное строение. Каменные стены, резные ставни, два этажа и небольшой крытый балкончик, нависающий над узкой улочкой.

— А ты точно уверен, что нам сюда, — поинтересовался я у Бернарда. Нумерации на домах тут никакой не было, да и не придумали её ещё. Но без неё отличить одно жилище от другого было практически невозможно.

— Сюда, сюда, — кивнул бывший капитан, — Смотри на табличку над входом.

Над дверью и правда располагалась небольшая деревянная плашка, на которой было намалёвано какое-то ведро с торчащей из него палкой.

— Но…

— Это маслобойка, — пояснил Бернард, — Нам же сказали, найти дом маслобоя. Вот, собственно, и он. Там, откуда ты родом, дома размечали как-то иначе?

— Если честно, то да. Там дома обозначались номерами, с приписанными к ним названиями улиц.

— Во-дикость, — хмыкнул Дельрин, — А как же понять в таком городе, кто где живёт, ежели на домах не указано.

Про гугл-карты я распинаться не стал. Долго и бессмысленно. Тем более, что в этом мире ими всё равно никто не сможет воспользоваться. Так что просто отмахнулся и постучал в дверь.

Открыли не сразу. Поначалу ничего не было слышно вообще. Затем, с той стороны зазвучали какие-то встревоженные голоса. Затем раздались шаги, и, наконец, между крепкими дубовыми досками и каменной стеной появилась небольшая щель, в которой позвякивали звенья толстой цепи. Затем в эту щель выглянул чей-то глаз и уставился на нас своим пристальным взглядом.

— Вы кто такие? — поинтересовался глаз и тут же добавил, — Я вас не звал. Идите нахуй.

— Мы по делу ваших грабителей, — сказал я, — От старосты. Хотим разузнать о ночи нападения.

— Никто нам тут не нужен. А староста обещал прислать стражу. Убирайтесь вон, — нервно продолжил глаз, явно намереваясь захлопнуть перед нами дверь. Но я, вовремя это заметив, успел поставить туда ногу, и брус упёрся в окованный сталью нос ботинка.

— Я сейчас стражу позову, — пригрозил глаз.

— Зови. И они тебе скажут, что мы от старосты, — равнодушно пожал плечами Бернард, — Если бы мы хотели тебя ограбить, то уже бы вынесли твою сраную дверь вместе с петлями. После чего выкололи бы тебе глаза и вырезали язык, чтоб не пиздел понапрасну.

Наш собеседник с удвоенной силой налёг на дверь, пытаясь выпихнуть меня на улицу. Ничего из этого не получилось, поэтому спустя пару секунд он оставил попытки, скрывшись во мраке комнаты.

— А ты умеешь находить к людям подход, — хмыкнул я, пытаясь заглянуть вовнутрь.

— Он вернётся, — возразил Бернард, — Просто в таких ситуациях нужно время, чтобы обдумать…

Дверь со скипом открылось. И мне в грудь почти что упёрлось остриё арбалетного болта.

— Упёрдывайте я сказал, — нервно продолжил мужик, — Иначе выстрелю.

Руки у него дрожали, так же, как и голос. Но самое забавное заключалось в том, что он допустил одну очень непростительную ошибку. Пытаясь выпихнуть меня на улицу, подошёл ко мне вплотную.

— Серьёзно? — я выставил руки перед собой, вроде как в знак примирения, — Выстрелишь?

— Да, — с нажимом бросил мужик, — Убирайтесь, а не то я…

Я одним ловким движением толкнул арбалет вверх и в сторону. Свистнула тетива. Зазвенел металлический наконечник, высекая искры из камня. Мужик с ужасом в глазах попятился назад.

— Чем плохи арбалеты, — хмыкнул Дельрин, — Их слишком долго перезаряжать.

— Ага, — кивнул я,