радовалась жена! И как она сердилась! Мы же хотели просто прогуляться, посмотреть. Зачем же ты? На что жить будем? Хотя муж в глубине души думал, что жить он не будет. Совсем было плохо дело. Просто он жене ничего не сказал, вот и все. Он шел, улыбался бледными губами и нес пакет красивый с покупкой…

Ну вот, а потом он этот пакет оставил в автобусе. Или на остановке. Потерял, короче говоря. Ему было нехорошо, голова кружилась. И как-то он выпустил этот пакет из рук – так бывает. Они приехали, вышли из автобуса, дошли до дома… Тут жена спросила: «А пакет-то где?»… Нет пакета. И как они ни искали, ни бегали, – нет.

В обычное время жена начала бы ругаться и кричать. И плакать, наверное. А муж начал бы в ответ нападать и говорить: сама бы несла свой пакет! Смотри за своими вещами сама! Но он ничего не говорил, совершенно раздавленный и потрясенный потерей. Сидит дома в коридоре и молчит. Смотрит в пол…

Жена подошла и тихо сказала: «Знаешь, Виталик, пусть с этим пальто кончатся все наши беды. И твоя болезнь тоже потеряется и исчезнет. Вот пусть все плохое уйдет из нашего дома. Мне не жаль нисколько эту красивую вещь. Пусть плохое уйдет, пусть это будет наш выкуп!» Это были странные речи, но они ободрили мужа. Он обнял жену, и так они стояли в коридоре. Думали об одном: о болезни и о смерти. Но вслух этого не говорили…

И знаете, беды действительно прекратились. Диагноз оказался несмертельным, лекарства подействовали, Виталик пошел на поправку. Потолстел, окреп, нашел хорошую работу на мусоровозе – с хорошей зарплатой. И жене прибавили зарплату. А новую машину взяли в кредит, очень удачно. Повезло. Как будто и впрямь с потерей этого сиреневого пальто ушли все беды, спало злое заклятье.

А то, что в новостях тогда они увидели, что какую-то женщину в сиреневом пальто сбила машина, – это просто совпадение. Или знак. Намек. Просто пальто очень приметное, вот и все…

И это история вот о чем: если потеряли что-то безвозвратно, сильно горевать не надо, если это вещь, а не живое существо. Издревле известно: подсознательно человек хочет принести жертву. Откупиться от чего-то. Мы сами это не понимаем, но вот так делаем – теряем. Теряем нечто важное и ценное, потом страшно переживаем – мы же этого не хотели! Хотели. Просто не сознавали свое желание откупиться…

И надо сказать, если вещь бесповоротно потеряна: пусть с ней уйдут все несчастья и болезни! И пусть я взамен получу лучшее. Пожалуйста! И станет на душе легче. А через некоторое время действительно можно избавиться от тяготы и получить лучшее…

Это очень древний ритуал, такой древний, что мы и забыли его смысл. Вы зачем-то от чего-то откупились. И удачно откупились, если вещь не вернулась к вам, как перстень царя Поликрата, который не смог откупиться от лютого несчастья…

И еще одно. С найденными хорошими вещами надо быть осторожнее. В лучшем случае потерявший их человек вымещает свою обиду и гнев на том, кто нашел. И желает всяких бед – почти как вору. Единицы способны великодушно сказать: как хорошо, что я потерял кошелек! Как я рад, что кто-то его нашел и не вернул, а взял себе! На здоровье! Честно сказать, так очень редко говорят.

А в худшем случае ценную вещь «потеряли» специально, чтобы нашедший взял на себя болезнь и несчастье.

Можно верить в магию, можно не верить, но лучше не брать. Опять же, сознание наше «не верит», а подсознание – кто его знает? И в любом случае мы нарушаем древний запрет брать чужое. Не «красть», даже «брать» чужое считалось запретным…

Эти муж и жена живут хорошо теперь. И не хотят вспоминать прошлое. Муж купил жене другое пальто, очень симпатичное, серенькое такое. Они же кредит за машину платят, ребенка ждут и потом собираются дом строить. И жить долго. Так что пальто бюджетное. Впереди целая жизнь, так что роскошное пальто они еще купят. Сейчас другие планы и другие дела. Главное – все живы. Остальное придет…

Свой путь

Это было давно. Учились два студента в университете. Стипендию платить почти перестали; да и купить на стипендию было уже нечего. Инфляция пожрала все деньги. Жизнь переменилась. И один студент бросил учебу. Он с родителями жил, не голодал, но потерял интерес к образованию. Хотя учился неплохо сначала. А потом бросил и пошел в коммерцию – так он говорил. Потому что ему хотелось жить получше. И кто осудит его за это?

А второй, Анатолий, Толик, жил в общаге, подрабатывал иногда грузчиком, продолжал учиться. Он был из маленького города, он с огромным трудом поступил после рабфака, ему было трудновато. Но он старался. Изо всех сил старался и получал образование, хотя иногда есть было нечего. И такое бывало в те годы.

И однажды этот Толик стоял у коммерческого киоска. Тогда их много было. Это были заманчивые такие ларьки, где всеми цветами радуги сверкали бутылки с напитками. Шоколадки лежали на витрине импортные, конфеты и «бабл-гум». И еще масса всякой невиданной всячины, – ах, как это было завлекательно и красочно! И вкусно, наверное.

Толик этот стоял в старом пальто, в уродливой шапке «петушок», сапогами разбитыми притоптывал – холодно! И сглатывал слюну, не замечая этого.

Из киоска вышел бывший однокурсник Андрей. В свитере с узором, были такие турецкие свитера. В модных джинсах. На затылке лихо заломленная шапка-формовка норковая. Такой упитанный, модный, красивый, сытый парень! Он добрый был. Он дал Толику шоколадку и совет. Сказал: бросай, мол, учебу, – и добавил ругательство. Что толку жить в нищете, голодать, носить рванье? Я похлопочу за тебя. Тебя могут тоже взять в овощной киоск. И будешь ты жить в шоколаде, как я!

Морозная улица, темные личности шатаются, трамваи почти не ходят, ехать до общаги так далеко… И хочется тоже турецкий красивый свитер – в молодости очень хочется! И шапку. И шоколад. И деньги. И чтобы так небрежно шапку заломить, накинуть кожаную куртку, с девушками знакомиться и угощать их бабл-гумом… И просто быть сытым очень хочется.

Но Толик поблагодарил горячо за шоколад и дальше стал учиться. А потом еще дальше. Аспирантуру окончил, – тоже голодал иногда. Писал свои монографии, статьи. Лекции читал. Потом защитился. Потом написал докторскую. И стал он знаменитым ученым, обеспеченным и уважаемым человеком. Потому что не сошел со своего пути. Не ушел. И дождался