Хелки усмехнулась, вспомнив, как «серый человек» сказал о ее сыне: «Он никогда не найдет себя». Бледнолицые не понимают, что искать себя надо не во внешнем, а в собственном внутреннем мире. У Ниола были все задатки храброго и умного воина. А еще он обладал благородным сердцем: без колебаний отдал чужой девочке самое дорогое, что у него было.

Солнце запуталось в ветвях деревьев, роса усыпала крохотными звездочками траву, которая весело развевала на ветру свою изумрудную гриву. В густом кустарнике звонко пели птицы; листва смыкалась над головой, создавая видимость непроходимой чащи, сказочных дебрей.

Сегодня Паоле показался красивым даже позеленевший мертвый фонтанчик и почерневшие от времени скамьи. На нее пахнуло близостью природы и свободы, повеяло ветром счастливых перемен.

Хелки, Ниолу и Паоле предстояло купить продукты и кухонную утварь, и это обещало стать настоящим приключением. Девочка часто ходила с матерью на рынок, потому без малейшего страха и даже с восторгом взялась сопровождать новых друзей. Ей и в голову не приходило считать их слугами: Асусена Альманса жила бедно и управлялась с хозяйством без помощи служанки. Женщина приучила дочь мыть посуду, убирать в доме и чинить одежду.

Армандо, который спешил на службу, пришлось смириться и предоставить индианке, ее сыну и Паоле полную свободу действий. Когда они отперли ржавую решетку и вышли на улицу, всем троим показалось, будто они вырвались из тюрьмы.

Узкая мощеная улочка, плавно извивающаяся между стенами домов, устремлялась к площади подобно тому, как маленькая речушка спешит влиться в огромный океан. Иные здания были грубы и некрасивы, зато перед некоторыми хотелось остановиться в изумлении, как перед каким-то чудом: кованые балкончики, витражи, изящные архитектурные украшения поражали воображение.

Ниол никогда не видел ничего столь неотразимого и глубоко волнующего своей красотой из того, что создано человеческими руками, не считая, конечно, белопарусных кораблей, похожих на гигантских отдыхающих птиц, кораблей, которые стояли на рейде порта Гуатулько и которыми он, случалось, любовался с берега.

Вскоре ветер донес дразнящие аппетит и волнующие воображение запахи рынка. То были не море, не океан, а целый мир – он надвигался на незваных пришельцев, стремясь поглотить их без следа. Ниолу чудилось, будто он впитывает новые впечатления не только глазами, ушами и ноздрями, а буквально всем телом. Он задыхался от неодолимого натиска новизны и был так опьянен ею, что не вполне понимал, видит ли сон или грезит наяву.

Хелки удивляло все, даже тележки торговцев, эти квадратные ящики на высоких колесах, и маленькие сонные лопоухие ослики. Женщину смущали теснота и обилие кричащего, жестикулирующего, странно одетого народа. Она с трудом лавировала в людском потоке, не разбиралась в ценах и вряд ли смогла бы выбрать подходящий товар.

Прежде индианка знала только маис, маниоку, бобы и перец, а здесь продавали пшеничную муку, оливки, разнообразные фрукты и всевозможные пряности – тмин, имбирь, перец, корицу. В Гуатулько она готовила еду из того, что приносили хозяева, и теперь растерялась, не зная, что, где и как покупать.

Паола пришла на помощь; подражая взрослым женщинам, она строго спрашивала цену и придирчиво разглядывала товар.

Все трое были ужасно голодны, потому тут же наелись фруктов и хлеба. Хелки с опаской пробовала незнакомую еду, и Ниолу было непривычно видеть, как ощущения матери отражаются на прежде непроницаемом, суровом лице.

На обратном пути троица остановилась, чтобы посмотреть выступление бродячих артистов. Глядя на неистовые танцы под тамбурины и щелчки пальцев, Хелки вспоминала грациозные, ритмичные ритуальные пляски родного племени, пронизанные чувством непостижимого, таинственного единения людей с животными и силами природы и бывшие источником мудрости и силы.

В отличие от многих из тех, кто спешил пройти мимо, Ниолу не было дела до того, что бродячих актеров осуждает Церковь, что она отказывает им в причастии, считая балаган школой разврата.

Паола веселилась и хлопала в ладоши. Она смеялась впервые с тех пор, как умерла ее мать. Девочка, казалось, забыла, что ей придется возвращаться к человеку, обладающему таинственной силой, которая притягивает и поглощает души людей против их воли, к человеку, которого ей отныне придется называть отцом.

По возвращении с рынка Ниол отправился помогать матери, а позже Паола предложила ему поиграть.

Они вышли в садик, и мальчик тут же залез на самое высокое дерево.

– Я вижу океан! – воскликнул он.

– Не может быть, – возразила стоявшая внизу Паола.

Ниол слез и сказал:

– Я поверил, что вижу. Моя мама говорит, что главное – поверить. А она видит дальше, чем другие люди.

– Что она говорит о будущем? – прошептала Паола.

– Что наша жизнь изменится, нужно только немного потерпеть.

– Разве на свете случаются чудеса? – с сомнением произнесла девочка.

Вместо ответа Ниол протянул ей гребень, тот самый, взятый в комнате, где жила Асусена.

– Возьми.

Мальчику почудилось, будто в глазах Паолы блеснули звезды, а на щеках расцвели розы.

– Это гребень моей мамы! Откуда он у тебя?!

– Нашел, – уклончиво ответил Ниол и добавил: – Это знак. Знак того, что все вернется на круги своя. Спрячь его и никому не показывай.

Последующие дни в самом деле принесли перемены, но не те, на которые рассчитывали дети. Армандо Диас нанял для Паолы учителя, и несколько часов в день девочка проводила за изучением грамоты и Божьих законов. В это время Ниол старался увильнуть от работы; он наловчился прятаться за портьерой, отделявшей комнату, где сидели учитель и Паола, от других помещений, и старался не пропустить ни слова из урока. Первой об этом узнала Хелки.

– Зачем тебе это? – прямо спросила она сына.

Ниол еле нашелся что ответить.

– В грамоте сила бледнолицых, – сказал мальчик. – Я должен знать то, что знают они.

Ниол знал, что такие слова будут понятны его матери, хотя на самом деле он преследовал иные цели: ему не хотелось отставать от Паолы. Когда однажды девочка выполняла задание, которое оставил учитель, мальчик подошел сзади и сказал:

– Это слово пишется по-другому.

Паола удивленно посмотрела на него и протянула перо.

– Как правильно? Напиши.

Ниол смущенно отступил.

– У меня не получится. Я ни разу не пробовал. Просто я знаю, что тут должна быть другая буква.

– Хочешь, будем заниматься вместе? – спросила девочка, и мальчик с готовностью кивнул.

С тех пор они много времени проводили за уроками. У Ниола была великолепная память, он с первого раза заучивал целые отрывки из Библии. Мальчик с раннего детства знал язык мапуче и испанский, а теперь без труда выучил и латынь. Разумеется, со временем о его успехах узнал Армандо и тут же призвал ослушника к ответу.