– Интересно, на чём было основано это увлечение? Вряд ли он тут рисовал комиксы.

– Ну, творческие люди бывают весьма странными. Давай посмотрим, что в столе.

Виктор поочередно выдвинул несколько ящиков с левой стороны. В одном чистая бумага и старые пожелтевшие газеты, во второй вообще пусто, а в третьем обнаружился толстый альбом в чёрном переплёте, без опознавательных знаков на обложке.

– Смотри, тут что-то есть, – Стабс вынес альбом на свет.

Лиам встал у него за плечом. Когда Виктор открыл первую же страницу, всё стало ясно. К ней была приклеена вырезка из газеты за 95-ый год, которая рассказывала об убийстве некой девушки, а рядом с газетой приклеенный локон волос, перевязанный цветным бантиком. Виктор пролистал несколько следующих страниц, где были заметки о других убитых женщинах и другие волосы.

– Да чтоб меня… – сказал Котч. – У этого ублюдка был свой зал славы. Стой, вот оно, август 99-го. Та девушка, которую мы нашли в болоте.

– Значит, это и правда он. Давай посмотрим дальше.

Альбом подтвердил версию Лиама. В начале 2000-х Филлипс покинул город. За последующие годы он объездил практически все восточные штаты и много где побывал, если верить новостным вырезкам. И к каждой было прикреплено доказательно в виде локона.

– На его счету десятки жертв, – сказал Виктор. – А вот и снова местная газета. Значит, он вернулся сюда.

Однако на нескольких последних страницах вырезки отсутствовали. Были только волосы и имена, написанные разноцветными фломастерами по одному на каждой странице.

– Почему на этом месте новостные заметки закончились? – задался вопросом Лиам.

– Думаю, потому что про этих женщин не писали. Скорее всего, они числятся в списке пропавших без вести.

– Отлично, значит, у нас по всему городу запрятаны трупы.

– Нужно взять этот альбом и сравнить его список со списком исчезнувших. Чтобы знать, кого искать.

– Если в это есть смысл, – Лиам развёл руками. – Ладно, пойдём отсюда. Думаю, мы нашли всё, что нам нужно.

Детективы двинулись к выходу, оставив остальные вещи на своих местах. Выйдя на улицу, Стабс сказал:

– Но мы ведь до сих пор не знаем, кто убил самого Филлипса.

– Это да, – ответил ему Лиам, – найти убийцу будет непросто. Тем более в таком бардаке. Пока у нас есть только его пуля.

– Если найдём, не забудь сказаться ему спасибо. С его помощью ты за один день раскрыл дело, на которое Мэтьюз потратил много лет.

Котч только кивнул и направился к автомобилю. Они молча сели и поехали обратно в участок.

– Знаешь, – нарушил молчание Лиам, – тогда, в конце 90-ых, я и не думал, что буду закрывать это дело спустя столько лет.

– Пути Господни неисповедимы.

– Аминь, брат.

***

Она ещё раз обошла весь дом комнату за комнатой. Она звала и маму, и папу, и Роджера. Никто не откликался. Может, Эбби ничего и не видела, но чувствовала, что совсем одна здесь. Два дня назад они все ложились спать, как обычно, веером в половине одиннадцатого. А на следующее утро девушка проснулась в пустом доме.

Сначала Эбби думала, что они куда-то уехали, просто очень рано. Но сколько она не ждала, никто так и не вернулся. Бедная, слепая Эбигейл в полном одиночестве.

– Нет, прекрати жалеть себя, это грешно, – отмахивалась она от своих мыслей.

Когда информация об исчезновениях расползлась по всей стране, Эбби отпросилась у настоятельницы монастыря, чтобы на пару недель съездить домой, проведать родителей и младшего брата. За прошедшие с той поры дни ситуация только ухудшилась. Она уже не знала, стоит ли ей возвращаться обратно.

Девушке казалось, что теперь она одна не только в этом доме, но и во всём мире, как в старом фильме «Последний человек на Земле». Сегодня вокруг было совсем тихо. Вчера днём Эбби слышала выстрелы на соседней улице. Сначала три выстрела почти подряд, а потом ещё один, через час или полтора. А затем тишина. Ни воя полицейский сирен, ни собачьего лая. Будто все живые существа в районе нескольких кварталов просто испарились.

Иногда Эбби включала телевизор, чтобы слышать хоть какие-то голоса. Но даже в столь сложное время из его динамиков лилась только ересь.

Неужели её семья действительно исчезла, как и другие люди в этом городе? Мама, папа и Роджер были очень хорошими и порядочными, они не заслужили такой страшной участи. В отличие от Эбигейл… Она всегда была позором этой семьи. Она причинила им много боли и доставила много бед.

Религиозное воспитание и любовь не уберегли девочку от бунтарства в подростковом возрасте. Наоборот, она жаждала больше свободы, желала испробовать всё, что было ей недоступно, как Ева, мечтающая о запретном плоде. В те годы Эбби запросто променяла бы ненавистную семью на друзей, которые тогда ей казались самыми близкими людьми.

Но они были всего лишь глупыми, отбившимися от рук подростками. Впервые Эбби испытала чувство свободы и радость от запрещённых поступков в четырнадцать лет, когда школьная подруга Люси пригласила её на свой день рождения. Там они веселились, пили алкоголь и даже раскурили немного травки. В тот вечер Эбби показалось, будто она впервые открыла глаза.

И всё покатилось кувырком. Девочка всё больше проводила времени с новыми друзьями, стала чаще ругаться с родителями, сбегала из дома, успеваемость в школе заметно ухудшилась. Для тех, кто давно её знал, она стала совсем другим человеком. Такое часто происходит с детьми в подростковом возрасте, но Эбигейл будто превратилась в зловещую копию себя. Иногда она смеялась над собой, что могла бы стать отличным плохим примером праздного образа жизни, который демонстрируют её сверстникам.

Только тогда девочку это никак не волновало. Она больше не хотела быть маменькиной дочкой, не думала о будущем. Ей просто хотелось развлекаться и наслаждаться жизнью. С друзьями они всё чаще и больше употребляли алкоголь, пробовали более тяжёлые наркотики, иногда попадали в руки полицейских за хулиганство и вандализм. В пятнадцать в пьяном угаре Эбби лишилась девственности с Нэйтаном, парнем из их компании, хотя он ей даже никогда не нравился.

Для семьи этот период был очень тяжёлым. Матери то и дело приходилось краснеть от стыда то перед учителями, то перед полицией. Ведь Кимбелы в этом городе всегда были на хорошем счету. Мама много раз пыталась поговорить с Эбигейл, но несносная дочь хранила гробовое молчание, закрывалась у себя в комнате, а иногда сбегала оттуда через окно. Отец даже приводил в дом священника, но девочка к тому времени была сыта по горло сказками про Бога, Ад и Небеса. Ей