Сцену пришлось повторять еще несколько раз – нужны были крупный и общий планы. Блоха с трудом уговорил Лени на такой подвиг. Впрочем, вскоре ей представилась возможность доказать и свой авантюрный характер.

Отъехавший по делам Фанк поручил Лени снять сцену с лыжниками в лесу при свете факелов. Шнеебергеру пришлось за малым количеством актеров также поучаствовать в роли лыжника. Лени крутила ручку кинокамеры сама. В сумеречном еловом лесу снег на деревьях от дрожащего света огня поблескивал словно бриллианты. Вдруг раздался громкий треск, а затем все вспыхнуло и взорвалось. Стоявший рядом с Лени и державший в руке магниевый факел деревенский мальчик кричал, корчась от боли – взорвался его факел. В следующее мгновение девушка почувствовала, как горит и ее лицо. В азарте съемки она гасила пламя левой рукой, а правой продолжала неистово крутить ручку камеры. Когда пленка закончилась, Лени оглянулась, но мальчика нигде не было. Она побежала в дом к зеркалу и обомлела – черная кожа, сожженные брови и ресницы, подпаленные волосы. В ужасе девушка помчалась искать ребенка – он лежал в соседнем доме. Его багровое тело было сплошь обожжено. Лежа неподвижно, он дико кричал. Лени никогда не слышала таких звуков, похожих на стон животного. Эти страшные вопли заставили Лени забыть о своей боли. Пришел местный врач, но помочь ничем не смог. Тогда крестьяне сбегали за какой-то старушкой, оказавшейся колдуньей, наступило облегчение. Она тихо подошла к кровати, где лежал несчастный мальчик, и что-то зашептала. Затем наклонилась над ним и подула – через несколько минут ребенок затих и уснул. Лени была в шоке. Оправившись через несколько минут от глубокого изумления, она вновь почувствовала свою боль, которая становилась все нестерпимей. В отчаянии девушка выбежала на улицу и стала яростно загребать руками снег, прикладывая его к своему лицу. Боль стала только сильней. Лени бросилась назад в дом, чтобы попросить помощи у колдуньи, но она уже ушла. Спросив у крестьян, оставшихся в доме с мальчиком, где можно найти старушку, Лени стремглав рванула на окраину Санкт-Антона. Женщина почему-то категорически отказывалась проявить свое чудесное умение еще раз и исцелить Лени. Девушка громко рыдала под ее дверью, моля старушку о помощи. Наконец, колдунья смягчилась и впустила девушку. Она снова что-то пробормотала и дунула на Лени. Боль сейчас же исчезла. Девушка не могла поверить сама себе. На следующий день она с самого утра поехала в Инсбрук к дерматологу. Врач ужаснулся тому, как же она вытерпела боль от ожогов третьей степени, и не поверил рассказу девушки про старушку. Обработав раны, он заверил Лени, что после таких сильных ожогов обязательно останутся шрамы. На выздоровление ушло несколько месяцев, все это время Лени ежедневно ездила на перевязку и со страхом думала о том, что же делать, если на лице действительно останутся шрамы. Значит ли это, что она не сможет сниматься дальше? Однако когда повязки сняли, Лени с не меньшим изумлением увидела, что рубцов на ее лице нет. Мальчик, у которого обожжено было все тело, тоже чудесным образом выздоровел.

За день до премьеры Фанк пригласил всю съемочную группу на ужин. Вечер в предвкушении завтрашнего показа обещал быть приятным. Коллеги решили пройтись мимо Дворца киностудии УФА, чтобы полюбоваться на рекламу «Святой горы». Они столпились перед главным входом и, задрав головы вверх, смотрели на светящиеся синие буквы. Сразу под названием красовалось имя Лени Рифеншталь, затем Тренкера и остальных. Внизу также было написано, что перед каждым показом Лени будет танцевать на сцене.

– Вот черт! – прошипел Тренкер так, что все обернулись. – Я научил всему эту вздорную бабенку, а ее имя стоит перед моим! Вот черт! Черт, черт, черт! Нет, вы только посмотрите на это!

Лени на мгновение застыла в удивлении, а затем незаметно покинула стоящих мужчин и медленно пошла к дому, находившемуся неподалеку. Настроение у нее было испорчено. Нет, конечно, Луис очень ей помог, но он был никем. До этого он снимался только в документальных фильмах – «Святая гора» стала его дебютом в игровом кино. Она же была уже известна, ее концерты проходили с аншлагами. Да, она благодарна ему, что он научил ее кататься на лыжах. И да, она не очень-то и возражала бы, если бы ее имя стояло после его имени. Но так решила киностудия… Ах, вот так легко люди становятся врагами. Ход ее мыслей прервал запыхавшийся Фанк, который догнал ее почти у самого подъезда. Он был разозлен ситуацией, поскольку имел в планах еще один фильм, где играли бы и Лени, и Тренкер. Он уже подписал договор со студией на производство «Зимней сказки». Режиссер попросил ее не обращать внимания на актера и не утрировать конфликт.

14 декабря 1926 года состоялась премьера фильма. Вся съемочная группа сидела в ложе во Дворце УФА «Паластам-Цоо». Перед началом картины Лени вживую исполнила «Танец Диотимы» из «Святой горы» и танец, поставленный ею на музыку «Неоконченной симфонии» Шуберта. Когда аплодисменты после ее выступления затихли, в зале медленно погас свет. Лени с замирающим сердцем смотрела на экран. Это было что-то особенное! Она смотрела и не могла на себя наглядеться. То тут, то там периодически раздавались восторженные возгласы – публике фильм несомненно понравился. После окончания картины сидящих в ложе актеров и режиссера зрители приветствовали бурными овациями. Смущенные, они несколько раз выходили на поклон. На следующий день телефон Лени буквально разрывался от звонков – столько поздравлений она еще никогда не получала. Это был успех! Лени вышла на улицу и скупила все утренние газеты. Дома она, не раздеваясь, села в кресло и с упоением начала читать отзывы критиков, неустанно хваливших актерскую игру девушки и талантливого режиссера. В газете «Вельтбюне» фильм назвали «в высшей степени порочным холмом, точнее сказать, пошлой кучей банальностей и опасных недоразумений». Лени не стала читать дальше и выбросила газету в мусор. Ну и вздор! Впрочем, эта рецензия не испортила ей чудесного настроения – все ее существо торжествовало.

«Зимней сказке» – новой идее Фанка – к сожалению, студия не дала ход. Только что руководство подписало контракт на производство самого дорогого за всю ее историю существования «Метрополиса». Но Фанк нашел выход из положения – буквально за ночь он написал новый сценарий под заглавием «Большой прыжок» или «Гита – девушка с козами». Это был фарс, даже самопародия режиссера, представляющий в смешном виде неопытных туристов в горах. Главная роль, конечно же, предназначалась Лени. Она с радостью согласилась сниматься. Уже довольно давно она решила для себя, что с танцами покончено. Да, ей уже 24 года, позади у нее пять переломов, вынужденный перерыв в репетициях отбросил ее далеко назад в профессиональном плане. И потом – она ведь теперь может сниматься в кино. Теперь, когда кино всерьез занялся Зокаль, она всегда может рассчитывать на его помощь… К этому времени он уже основал свою собственную фирму и выпустил несколько фильмов, помимо кинолент Фанка.

Лени переехала в новую квартиру в одном из районов Берлина – Вильмерсдорфе. На крыше у нее был свой сад. На этом же этаже квартиру снял и Зокаль.

В «Большом прыжке» главную мужскую роль должен был сыграть Шнеебергер – только он с его мастерством великолепного лыжника мог исполнить все те акробатические трюки, что запланировал для съемок Фанк. Блоха в резиновом костюме «мишленовского» человечка, раздувавшего его вдвое, должен был совершать немыслимые кульбиты в воздухе или, например, в одной из сцен в прыжке приземляться на одетую в резиновый костюм корову. Лени, в новой картине игравшей пастушку, предстояло научиться взбираться по скалам босиком и без страховки. Таков был замысел режиссера. Обучить ее этому мог только Блоха, поэтому перед съемками летних сцен в Арльберге Фанк отправил их вдвоем в Доломитовые Альпы. Шнеебергер давно нравился Лени, но он был довольно скромным и застенчивым – совсем не в ее вкусе. Однако его сила и мужество, с которой он взбирался на неприступные вершины, его отвага и готовность всегда прийти на помощь – он уже столько раз спасал Лени в горах – постепенно сблизили их. Это не было любовью с первого взгляда, но девушка вдруг заметила, что ей очень хорошо с Гансом. Она чувствовала себя защищенной с ним, к тому же, он никогда не претендовал на роль звезды. Так что предложение Фанка Лени обрадовало. Вместе с Гансом они отправились в хижину в седловине Зелла. Сначала девушка обучалась взбираться на скалы в ботинках. Танцевальные тренировки помогли развить ей хорошую координацию, так что она уже очень скоро стала делать первые успехи. Решено было совершить скалолазную экскурсию на башни Вайолетты. Осторожно и медленно они карабкались вверх, нащупывая выступы и балансируя на узких карнизах, вбивая, где это нужно было, крюки и преодолевая расщелины. Лени так нравилось взбираться, ее раздирал какой-то детский азарт, с которым раньше она бесстрашно лазала по деревьям. Когда они добрались до вершины, она была просто счастлива. Такие просторы вокруг! Вот и облака совсем рядом, нахлобученные на самые пики скал. А воздух! Казалось, воздух можно осязать пальцами – такой чистый и прозрачный! Лени не боялась высоты – она с наслаждением спускалась вниз, скользя на канате. Но боли она боялась, и когда пришло время тренировок босиком, ей становилось страшно. Ежедневно она ходила по осыпавшейся под горами доломитовой крошке, но кожа ступней не могла свыкнуться с таким издевательством. Снова и снова лилась кровь из ее расцарапанных подошв.