протяжный, и тут же со всех сторон послышался стук копыт. Но я так замерз, что уже не хотел ничего — ни бояться, ни бежать. Что-что, а холод я переносил крайне плохо.

По склону поднимались новые всадники — всего человек пятнадцать. Одеты они были кто во что горазд: кто в кожаные латы, кто в лохмотья, а кто пусть и в повидавшую виды, но железную броню. Сначала я их не узнал, но стоило всадникам приблизиться, как я понял — это Гард и его соратники!

— Нойлар, прости, но это все, кого я смог собрать. Я думал, что в городе остались еще светлые души, но я ошибался.

— Во времена войны и смуты мало кому можно доверять, Гард. Люди выбирают ту сторону, которая наиболее близка к победе.

— Я подвел тебя, Нойлар…

— Нет, ты сдержал свое слово, привел людей. Один человек со светлой душой стоит тысячи тех, кто поддался тьме.

— Я все-таки подвел тебя, Нойлар. Акацель узнал о том, что я собираю людей, и нам пришлось бежать этой же ночью. Погони за нами не было: никто в здравом уме не войдет в Лес тайн с наступлением темноты. Но сейчас мы все можем оказаться под ударом.

— Это было ожидаемо. Акацель непременно узнал бы обо всем. — Я старался, как мог, утешить Гарда, он явно переживал. — Думаю, в такую погоду нам стоит бояться не Акацеля, а простуды.

— Кто такой Простуда, Нойлар?

Я в недоумении посмотрел на начальника стражи, сначала не понимая, шутит он или нет, а потом долго смеялся сначала над его вопросом, а потом и над его реакцией на мои объяснения.

— Простуда это не кто, а что. Это хворь, когда сопли, кашель и слабость во всем теле.

— И как с ней бороться?

— Ну, для начала нужно согреться и просохнуть, а без костра этого не сделать.

Я показал на ветки и дал понять, что разводить костры — это не мое.

— Тогда нужно развести костер.

Гард подобрал два камня и в три движения высек искру — вспыхнуло веселое пламя. Я смотрел на него с завистью, ощущая себя совершенно беспомощным.

Лошадей мы отпустили пастись, а сами сели у костра и стали обсуждать план действий.

— Нойлар, людей у нас хоть и мало, но город станет твоим, ты только прикажи, — обратился ко мне Гард. — Тебе же нужно будет лишь уничтожить Орден белой сирени. Акацель и все остальные служители поддались Тени и одурманили всех жителей.

— Ты говорил, что в городской страже служат пять тысяч человек. Где же мне взять армию, способную если не разбить, то хотя бы запугать врага и заставить его перейти на мою сторону?

— Я слышал о чародее Бристе, он живет где-то в этом лесу. Он был изгнан Акацелем в Золотые луга, но сумел бежать и скрылся в здешней чаще.

— Почему он был изгнан?

— Он создавал помощников — волшебных созданий, имевших свое собственное сознание. За образец он брал ежей, которые под воздействием чар достигали размера человека и могли потом превращать любое животное в себе подобных. Акацель, испугавшись, что Брист таким образом сможет захватить власть над Орденом, уничтожил всех созданий мага, а его самого отправил гнить в темницу. Но Брист ловко превратился в лису и убежал от меня. Да, именно я в тот день должен был сопроводить его в темницу.

— Лису? У подножия горы я столкнулся с какой-то лисой, она показалась мне очень странной.

— Вряд ли это он, его с тех пор никто не видел.

— Так, а для чего ты начал мне о нем рассказывать?

— Если мы его отыщем, то сможем попросить его воссоздать свое творение и дать отпор Акацелю и Ордену.

— С чего ему нам помогать?

— Когда я арестовывал мага вместе с Акацелем, он умолял дать ему возможность усовершенствовать свое творение. Он говорил, что с помощью своих «ежей» сможет дать второй шанс умирающим. Как я понял из его сбивчивых объяснений, тогда, когда человек находится на границе жизни и смерти, волшебные создания оставляют в теле умирающего свои иглы, и тот в свою очередь превращается в фенцеля — так Брист окрестил свое творение. И хотя «воскрешенный» человек будет доживать свой век в новом облике, сознание свое он сохранит.

— Звучит очень даже неплохо!

— Да, но для этого фенцелям надо было дать часть вашей души, Нойлар.

— А где бы он ее взял?

— В Ордене.

— То есть в Ордене есть источник моей души?

— Не источник, а скорее запас. В Ордене есть колодец душ. Ежегодно у людей собирают части их душ, которыми затем заполняют колодец, а потом частички этой общей души раздают новым горожанам.

— А как тогда остается душа в людях, если часть ее забирают ежегодно?

— Душа восполняется. А всем известно, что восполненная душа становится светлее и чище.

— Тогда у меня есть план…

Все тут же посмотрели на меня, ожидая продолжения, но вдруг в наш круг прыгнула лисица, которая тут же обернулась стариком с седыми волосами и бородой. Одет он был в серую мантию, ноги — босые.

— Нойлар, надеюсь, я не напугал тебя своим появлением?

Гард и его люди схватились за мечи, но чародей в миг превратил их в столовые приборы. Ну хоть у когото в этом мире было чувство юмора, потому что вид моего боевого отряда и правда был смешон.

— Нет, но это было эффектно. Кто ты?

— Меня зовут Брист. Ты извини, я подслушал ваш разговор. Я не ожидал тебя здесь увидеть, но властелин памяти сказал, что у подножия горы я найду помощь, я поспешил сюда и встретил тебя.

Я махнул Гарду рукой, приказывая опустить оружие.

— Нойлар, ты говорил, что у тебя есть план.

— Да…

Все в ожидании смотрели на меня. Возможно, всеобщее уважение, да и весь мир в целом повлияли на мои тактические навыки, но я вдруг точно понял, что делать.

— Нам будет нужна твоя армия, Брист. Ты сможешь контролировать фенцелей без души?

— Да, я могу отправить их в бой, если ты об этом. Но я не смогу их контролировать на стадии обращения, и они станут превращать в себе подобных все, что движется.

— Хочешь сказать, что с каждой минутой борьбы наша армия будет лишь увеличиваться?

— Да… — Все удивленно оглянулись, и Брист, словно почувствовав гордость за свое творение, заявил: — Нойлар, твой ум славен, но я не знал что настолько. Это и правда гениально. Но как нам остановить процесс после битвы?

— Вот мы и подошли к самому главному.