– Сюда, малыш. Иди ко мне, – позвала Кара.

Джейсон весь напрягся, услышав уменьшительно-ласкательное прозвище, которым раньше она называла его, а теперь – кошку.

«Спокойно. Это всего лишь слова. Так было раньше, теперь все иначе».

Некоторое время спустя Кара услышала глухой стук в дверь. Она поднялась с дивана, сгоняя Проныру с колен, но прежде чем успела открыть, дверь распахнулась, впуская в дом ледяной воздух.

Джейсон стоял на пороге, его пальто и шапка покрылись коркой льда, иней был даже на бровях и ресницах. Гримаса боли на его лице заставила Кару переживать.

– В чем дело?

Он ничего не ответил, лишь покачал головой, передавая ей первую охапку дров, и снова исчез в темноте. Кара заметила, что он сильно хромал. Она хотела было окликнуть его, но знала, что Джейсон не будет слушать. Она бросила дрова у камина. Так он передавал ей охапку за охапкой, а затем захлопнул дверь и упал в мягкое кресло.

– Я помогу! – Кара опустилась на колени, не давая Джейсону самому развязать шнурки. – Тебе стало хуже, я же вижу. Все из-за меня – послала тебя за своими дурацкими вещами, и ты, должно быть, подвернул ногу, да?

– Кара… – Джейсон нагнулся и схватил ее за руки. – Ты ни в чем не виновата, слышишь? Я хромаю не из-за этого.

Кара не понимала, о чем он.

– Да нет, я же вижу.

– Помнишь, что я говорил о своем увольнении? Все из-за этого ранения.

– Насколько серьезного? – спросила она испуганно.

– Достаточно, – ответил он коротко.

Череда отговорок и тайн начинала действовать ей на нервы. Кара резко приподняла обледеневшую штанину его брюк и увидела ужасающий багровый шрам, протянувшийся по всей голени. Он уходил дальше наверх.

Зрелище заставило замереть ее сердце. Образ Джейсона, истекающего кровью вдали от дома, в чужой стране, предстал перед глазами. Там, где нет ни родных, ни друзей, кто мог бы поддержать его. Ни один человек не заслуживает такой участи.

Джейсон опустил штанину.

– То, что дальше, тебе лучше не видеть – ничего хорошего, поверь.

– Ты расскажешь мне, как это произошло?

– C’est la vie[1], так сказать, – попытался пошутить он.

– Мне бы хотелось узнать некоторые подробности, – настаивала Кара. Она понимала, что Джейсон еще никому об этом не рассказывал, а держать такое в себе – очень тяжело, нужно разделить с кем-то груз.

Он потер больное колено, словно любое упоминание причиняло нестерпимую боль.

– Обычный день на Ближнем Востоке. – Джейсон сделал небольшую паузу.

Кара заметила, что он смотрит как бы сквозь нее, словно события минувших дней разворачиваются у него перед глазами в данный момент.

– Мой приятель Дорси вышел со мной в пеший патруль. Он все допытывался насчет рождественской открытки, которую заметил у меня на тумбочке с утра. Она была подписана женским именем, и он решил, что у меня, видите ли, есть девушка, которую я держу в тайне ото всех.

Кару не должно волновать, с кем он. Однако мысль о Джейсоне в объятиях другой женщины заставила ее помрачнеть.

– Это правда? У вас было серьезно? – Она не могла промолчать.

– Мы вовсе не были знакомы! К тому же у меня уже давно ни с кем нет ничего серьезного, как видишь.

– И не будет, если останешься таким же ворчуном, – пробормотала она едва слышно.

Джейсон все же не был глухим, он нахмурился.

– Прости. Продолжай, пожалуйста, – осеклась Кара.

– Открытку прислала какая-то старшеклассница, это было у них вроде домашнего задания в школе. Дорси никак не хотел отстать от меня с этой темой. Я больше не мог выносить расспросов и попытался заткнуть его, но он и не подумал прекратить. Тогда я потерял контроль и толкнул его, и довольно сильно.

Кара положила свою ладонь поверх его, холодной.

– Уверена, он простил тебя.

– Нет, – с грустью сказал Джейсон. – У него попросту не было такой возможности. Мы были на задании, обследовали заброшенное здание. Дорси подорвался на мине.

– О боже. Мне так жаль… – Кара не знала, что еще сказать. – Все же уверена, ты был ему хорошим другом.

– Нет, не был. Если бы я только мог держать себя в руках, он был бы еще жив. Это я толкнул его в то самое место, как ты не понимаешь? Я всегда причиняю боль тем, кто мне дорог. – Джейсон замолчал, приходя в себя. – Ты не закончила? – Он грубо отдернул ногу.

Кара уже давно развязала шнурки. Она встала:

– Я могу что-то сделать, чтобы облегчить боль в ноге?

– У меня есть электрическая грелка, но сейчас она бесполезна.

Кара задумалась.

– Может, наполнить бутылку горячей водой?

Джейсон усмехнулся:

– Так еще кто-то делает?

Кара пожала плечами:

– Я просто хотела помочь.

– Я знаю. И ценю твою заботу, – сказал он, улыбаясь так тепло, что Кара обомлела. – Пойду переоденусь во что-нибудь теплое.

Кара начала раскладывать беспорядочно разбросанные поленья. Вскоре на полу рядом с камином образовалась аккуратная стопочка, но мысли о Джейсоне все не отступали. Чем еще себя занять? Она присела на диван с журналом: спорт – хорошо хоть не каталог женских бикини. Что-то выпало из-под обложки. Фотография! Что там: какая-нибудь девушка, о которой он думает долгими зимними вечерами, развалившись в кресле? Кара все еще ревновала, и это ей не нравилось. Прошлый Джейсон не стал бы тайно сохнуть по какой-то девице, но от нового Джейсона можно ожидать чего угодно.

Сгорая от любопытства, Кара подняла фото: нет, это не девушка. На выцветшей от времени глянцевой бумаге были изображены двое молодых людей: оба темноволосые, с голубыми глазами, каждый держит в руках яркий сноуборд. Эти двое были настолько похожи, что их часто принимали за родных братьев.

«Шон…»

В этот самый момент кто-то сел на диван рядом с ней.

– О, вижу, ты опять нашла что-то интересное в моих вещах… Помнишь то время?

Помнит ли она? Кара сама снимала их на склоне в тот день.

– Нам было по шестнадцать лет, и жизнь казалась намного интереснее.

Джейсон взял фотографию и произнес, глядя на нее:

– Да уж, никогда бы не подумал, что мы будем сидеть так почти двадцать лет спустя и рассуждать о том, как все стало сложно. Было три мушкетера, а теперь ты и я не общаемся, а Шон…

– Мертв, – закончила Кара. Слово резало слух.

– Сколько лет прошло с той аварии? Семь?

– Да, но это случилось почти сразу после твоего отъезда. Как ты узнал? Я думала, ты сжег все мосты, а не только те, что были между нами.