Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ко мне всегда относились как к изгою, и таков был мой ответ.
День рождения они праздновали вместе со старшим братом Брюсом, и каждый год мать устраивала для них совместные вечеринки. Брюс был общительным, дружелюбным мальчуганом, и праздник всегда крутился вокруг него, а не Кита.
– Меня это задевало. Единственное, что было на этих вечеринках хорошего, – торт, который мама всегда пекла. Он был шоколадный с малиновой начинкой, политый шоколадом и украшенный зефирными кроликами. Сверху она делала гнездо из половинки кокоса и насыпала туда мармеладки. Мама заворачивала мелкие монетки в вощеную бумагу и прятала их в торт.
Погружаясь в эти шоколадные воспоминания, Кит не забывал отмечать, что монетки всегда находили другие дети – не он.
С первых дней в начальной школе, находившейся в полутора километрах от дома, мальчика дразнили за крупное телосложение. Он не отвечал обидчикам, потому что боялся, что его накажут сначала учителя, а потом отец. Он горбил спину и пытался копировать других детей.
– В первом классе я заполнял целые страницы воображаемыми «буквами» – просто каракулями, черточками и кружками. Я сам не понимал, что пишу, но думал, что учительница поймет. Я считал, что так делают все в школе. В конце первой недели она подняла вверх мою тетрадку и сказала: «Вот как не надо делать». Она опозорила меня перед всеми.
В первом классе Кит постоянно получал плохие оценки, и его собирались оставить на второй год.
– Я боялся приносить домой дневник. Меня лупили много месяцев, прежде чем выяснилось, что у меня близорукость. Я не видел, что написано на доске. Я пожаловался бы раньше, но мне казалось, что у всех детей есть эта проблема. Это была моя ошибка, а не учителей и не родителей. Когда в конце концов все выяснилось, мне купили очки, и мои оценки немного улучшились. Но я так и не догнал остальных.
Координация у мальчика тоже не успевала за стремительными темпами роста, и он ходил, пошатываясь и спотыкаясь. Так толком и не научился скакать на лошадях. Если отцовский конь Динамит переходил на рысь, Кит сразу с него падал.
На физкультуре в школе устроили эстафету, где нужно было пропрыгать или пробежать с подскоком до следующего участника. Когда очередь дошла до Кита, он запрыгал на месте.
Остальные дети стали смеяться, и он через стадион побежал домой.
– Я сказал себе: Ну и ладно. Они мне не нужны.
В начальной школе к нему так часто применяли телесные наказания, что впоследствии, когда у него не осталось других занятий, кроме как обдумывать свои былые прегрешения, он сочинил целое эссе насчет боли и наказаний. Написанное в его обычном мелодраматическом стиле, оно сопровождалось тщательно прорисованными графиками и диаграммами и называлось «Ремень в школе Ансуорта»:
Я впервые познакомился с «бобровым хвостом» в первом классе начальной школы. Нашим знакомством стали три удара по ладоням. Сначала меня били в школе, а потом я возвращался домой и получал по заднице от отца. К шестому классу меня наказывали в школе минимум пятнадцать раз. Стандартным наказанием были три удара по каждой ладони, потом перерыв, потом еще три раза, опять перерыв, а после этого руки совали под холодную воду, от которой было еще больнее, чем от ударов.
Однажды нас с моим другом-индейцем Джо Смокером наказали за драку. Джо положил руку на стол директора, а когда тот занес ремень, Джо ее отдернул. На столе осталась отметина, и директор вышел из себя, поэтому на следующем круге бил нас еще сильнее.
Ремень для наказаний был похож на тот, о который правят бритвы, только шире. К нему была приделана деревянная ручка длиной около двенадцати сантиметров, а ремень был шириной пять сантиметров и длиной сорок пять, весь в проволочной оплетке. Когда его держали в воздухе, он не провисал из-за проволоки. Иногда проволока впивалась в кожу и выступала кровь. Я до сих пор чувствую, как ремень хлещет меня по ладони, как в тот день, когда наказали нас с Джо.
Нам велели положить руки ладонями вверх, и первый удар был похож на ожог. Второй был еще больнее, а на третьем моя ладонь опухла. Она была вся красная, горячая и вздутая, когда я опустил правую руку. Со слезами на глазах я подставил левую руку, зная, что по ней будет бить взрослый человек, замахивающийся изо всех сил. Моя правая рука ужасно болела, а теперь пришлось подставлять еще и левую. Я кое-как вытерпел три удара, а потом еще должен был смотреть, как бьют Джо Смокера – а его заставляли смотреть, как бьют меня.
После того как директор разделался с Джо, он вернулся ко мне и к моей правой ладони, которая вся натянулась и набухла, и я получил по ней еще три удара ремнем. Потом по левой, пока из ран на правой руке сочилась кровь. Когда наказание закончилось, нас отвели в туалет и велели подставить ладони под холодную воду, чтобы спал отек. Все это продолжалось около двадцати минут.
Дома отец уже знал, что случилось в школе. Он вытащил свой ремень, и меня снова избили. На следующий день я не мог ни сидеть, ни писать. Отец редко бил Брюса или Брэда, но нашей старшей сестре Шерон частенько доставалось. Однажды, когда он был пьян, я видел, как он вломился в ванную, чтобы побить ее. Когда он был пьян, все бывало еще хуже[5].
6
Животные, друзья и враги
Приближаясь к подростковому возрасту, Кит продолжал выводить из себя учителей и смешить одноклассников, но постепенно учился жить со своими особенностями. Его немногочисленные дружбы были недолгими. «Ты привыкаешь думать, что в тебе есть нечто, отталкивающее других. Со временем это начинает казаться нормальным. Братья никогда не были мне друзьями. Сестры были милые, но они же девочки! Я научился обходиться без друзей».
Кит находил приятелей в животном мире: своего пса Дюка, отцовских лошадей, кроликов, диких птиц. Он пытался вылечить вороне сломанное крыло, приделав к нему шину из палочки от леденца. Раненую птицу он устроил в гнезде, которое соорудил из мягких тряпочек. «После школы мой старший брат Брюс отнес Блэки к соседу. Они посадили ее в деревянный ящик и кидались в нее ножами, пока она не умерла».
Разъяренный Кит ворвался в