С этого момента Эйдриан начал кое-что понимать. После смерти матери четыре года назад отец ушел в себя. Оскорбления, сыпавшиеся на его голову от человека, которого он считал своим отцом, приобрели драматическую окраску. Старый герцог — не его отец! Молодая мать Эйдриана, Констанс, судя по всему, завела любовника, простого солдата, полк которого квартировался в деревне. Вот почему один вид Эйдриана стал вызывать у герцога отвращение. Он думал, что его наследник — незаконнорожденный.

Казалось бы, подобное открытие должно сломить мальчика. Любой другой умер бы от стыда, если бы ему постоянно напоминали о том, что он — плод внебрачной связи. А он, наоборот, даже обрадовался этому, потому что обрел цель в жизни. Он решил стать свирепым солдатом, как его настоящий отец. Он покажет старому хрычу, что ему плевать на чванливых аристократов. Он прославится своими военными подвигами, разбогатеет, и те станут ему завидовать.

А вышло все совсем не так. Месть, как понял Эйдриан, редко удается. Но, вступив на этот путь, идти на попятную он не смог. Он не только нарушил общественные каноны, но стал жертвой собственной мести. В кровавых битвах душа у него очерствела, хотя гнева и поубавилось.

Военных приключений было предостаточно, но приобрел он репутацию не героя, а кондотьера. Он обучал местных жителей военному делу для пополнения рядов британских войск и усмирял мятежников, восставших против французских посягательств на их земли. Правители ценили его как избавителя от наемных убийц и одаривали золотом, рупиями и драгоценными камнями. От Ост-Индской компании он получил право торговать, у него были коммерческие интересы в Бомбее, Мадрасе, Китае и Персии. За деньги он соглашался воевать где угодно.

И вдруг год назад или около того герцог имел наглость позвать Эйдриана домой, сообщив, что он смертельно болен и готов помириться. Домой? Черта с два! Эйдриан вернулся в Англию только по одной причине: надо быть полным дураком, чтобы отказаться от наследства, которое принадлежало ему по праву. Других причин у него не было, хотя он уже осознал, что пора остепениться.

А что ему делать сейчас, если он вознамерился заполучить женщину, недосягаемую для него из-за обязательств дружбы с ее братьями?

— Эйдриан…

Он задумчиво взглянул на хозяина дома:

— Да?

— Я спросил, за что ты просишь извинить тебя? — Голос Хита прозвучал немного укоризненно.

— Извинить? А! — Эйдриан нахмурился. Наверное, удар по голове все-таки был нешуточным, раз он не ответил сразу. — Ну, я сожалею о том, что причинил столько беспокойства. Чертовски глупо получилось. Подумать только, о твою башку сломали кресло… А теперь за мной следят, как за непорочной девицей.

Хит вздохнул.

— Ты защищал мою сестру, так что извинения излишни.

— Вовсе не излишни. — Эйдриан смерил его сердитым взглядом. — Обидчик сбежал, а я, словно девчонка, свалился в обморок у ног твоей сестры. В общем, мне нужно будет закончить то, что я начал. Где живет этот сэр Уильям?

— Дрейк и Девон уже собирались нанести ему визит, но Эмма умолила его простить. Она не любительница скандалов в отличие от нас. Ради нее оставим все как есть.

— Мне не нужна ничья помощь! — с жаром заявил Эйдриан. — Я бы сам мог бросить ему вызов.

Хит засмеялся:

— Боюсь, что сейчас, дружище, ты даже не можешь сам стоять, не говоря уже о драке на дуэли.

Эйдриану пришлось согласиться.

— Будь все проклято. Ты настаиваешь, чтобы я остался в твоем доме?

— По-моему, тебе необходимо проглотить еще ложку снотворного.

— Чтобы меня свалить, нужна целая бутыль этого колдовского зелья.

Эмма поднялась по лестнице, чтобы совершить ритуал ночного обхода. Хит любезно предоставил мансарду своего городского дома для спальни пансионерок. Недолгое время Эмма пользовалась гостеприимством младшего брата, Девона, но у Хита дом просторнее, к тому же они с женой Джулией часто путешествовали. Конечно, Эмма надеялась устроить свою академию в более удобном месте, в деревне, например. К концу лета она должна принять решение.

Впервые мысли об ученицах — порой почтительных, а порой дерзких — не вдохновили Эмму на новые педагогические подвиги, так как сегодня она усомнилась в собственной непогрешимости. Она — лицемерка, одиозная фигура, а таких светское общество презирает. Эмма не могла подобрать подходящее слово своему поведению. Однако что сделано, то сделано. Самое непонятное — это то, с какой легкостью она потеряла голову. Оказывается, она еще способна получать чувственное наслаждение.

Эмма задержалась на пороге мансарды. В комнате спали тринадцать девочек. Ну чем не шабаш ведьм? Они вполне могут своими проделками свести с ума директрису.

Две недели назад еще четыре молодые леди, живущие за городом, сообщили о своем желании поступить в ее академию. Одна из теперешних учениц имела родственные связи с королевской семьей, другая была помолвлена с кузеном французской маркизы, и поэтому понятно желание родителей придать блеск манерам дочери, прежде чем она отправится в Бургундию. Эмма считала своим священным долгом обучить юных аристократок всему необходимому для светской жизни.

У нее была еще одна веская причина, чтобы преуспеть: бывшая школьная подруга Эммы, леди Клипстоун, месяц назад тоже открыла похожую школу и превратилась в ее заклятого врага.

А что будет теперь… после ночного приключения? Необъяснимый, немыслимый случай, о котором лучше забыть.

«Я хочу вас и умираю от желания».

Его желание — овладеть ею. Эмма усмехнулась. Она знала, как ее называют: «утонченный диктатор», «миссис брюзга». Разве можно поверить, что всего полчаса назад она уступила любовному натиску… наемника? Она сошла с ума? Да нет. Просто у нее в жилах течет жаркая кровь многих поколений Боскаслов.

Выходит, она такая же, как ее братья. Возможно, она кончит даже хуже. Они, по крайней мере, грешили открыто и не искали для себя оправданий. А она совершила свой проступок втайне от всех и надеялась, что ее секрет не выплывет наружу. Она себе не простит, если кто-нибудь об этом узнает. Она всегда строго осуждала проступки братьев, а себя будет судить еще строже. Да, все Боскаслы стоят друг друга.

С одной из кроватей доносилось слабое похрапывание. Эмма со вздохом пересекла комнату.

Можно было сразу догадаться, что звуки исходят от Харриет Гарднер, новой девочки, жившей раньше в трущобах Сент-Джайлза. Взяв из чувства сострадания под свое покровительство рыжеволосую уличную девчонку, Эмма сотню раз спрашивала себя, почему ей пришло в голову пожалеть Харриет, которая сразу заявила, что Эмма зря старается ее перевоспитать.

Эмма боялась, что интерес к Харриет не что иное, как проявление материнского чувства, которое, сколько бы она ни старалась, ей не подавить. Харриет в свои семнадцать лет была выброшена семьей на улицу, где ее ждала участь воровки и проститутки. Как такой девчонке выжить в Лондоне? У Эммы болела за нее душа, и, хотя она знала, что некоторым несчастным уже ничем не поможешь, она все-таки решила рискнуть.