Также каждый день звонила Татьяна Александровна, беспокоясь о здоровье дочери, и несколько раз порывалась приехать, на что я отвечала, что мы справимся сами и Любе уже легче. Она только тихонько вздыхала и соглашалась, прося передать привет Любочке и сказать, что мама ее очень любит.

Я как раз готовила небольшой ужин для себя и подруги, когда раздался звонок в дверь. Вытерев руки, я прошла в коридор, на миг глянула в зеркало и, кивнув себе с благодарной улыбкой, что у меня не торчат волосы в разные стороны, я открыла дверь.

Надо мной возвышался красивый, благородный мужчина ростом примерно метр восемьдесят. Эта разница в росте меня немного смутила, и я, не медля, пропустила его во внутрь. В руках он держал два огромных пакета, поставив их на пол, снял пальто и ботинки и, схватив свою ношу обратно в руки, прошел в сторону кухни.

Раннее Клим задерживался только на пороге, сегодня же прошел в квартиру впервые. Немного огляделся и, не найдя больше ничего удобного, он водрузил пакеты на уголок.

— Что, Клим Андреевич, не привычны к такой обстановке? — решила съязвить я, от чего получила надменный взгляд.

— С чего ты взяла? — немного хамский голос, что, в принципе, не удивляло.

— Ну, здесь Вам нет роскоши, к которой Вы привыкли, — в моем голосе так и лился сарказм.

— А с чего ты взяла, что я привык к роскоши? — он приподнял бровь и улыбнулся уголками губ.

— Мужские лабутены за три с половиной тысячи вообще мне ни о чем не говорят, — довольно пропела я. Еще когда он снял ботинки, я тут же заметила их лоск. Живя в Испании со своим мужем, я много таких туфель видело у него. Да и сама не отказывала себе в такой роскоши.

— Как Любовь? — он резко перевел тему, не спеша, доставая продукты и лекарства из принесенных с собой пакетов.

— Да никак. Лежит. Практически ничего не ест. Единственная радость — температура больше не поднимается, — ответила я и прошла к газовой плите, чтоб помешать практически готовую жареную картошку.

— Не ест, говоришь? Наверное, потому что всякой ерундой ее кормишь? — нагло спросил он и отодвинул меня от плиты.

— На что хватает денег, тем и кормлю! Понятно? — слегка повысила голос, и получила осуждающий взгляд, — Не нравится — готовь сам! Только сомневаюсь, что гордая Люба станет есть твою стряпню!

— Станет! Я приготовлю, а ты, — он ткнул мне в плечо свои пальцем, — Отнесешь! — я же в ответ показала ему язык и пошла прочь с кухни.

Наглец, явился, еще и командует тут, вот теперь пусть и готовит, а я почитаю газетку. Но только я удобно разместилась на диване, как услышала звонок в дверь. Пришлось нарушить свой только что начавшийся покой и идти открывать.

На пороге оказался парень достаточно симпатичной внешности, с слегка надменным взглядом. Высокий, в меру подкаченный и… о, Боже, с ямочкой на правой щеке. Осмотрев его с ног до головы, я подняла голову и уставилась в его зеленые глаза.

На его лице блуждала нахальная улыбку, но он мне нравился. Я кивнула головой, указывая на огромный букет в его руках и спросила:

— Это мне?

— Да, — еще шире улыбнулся незнакомец и уже было протянул цветы мне, как мы вдвоем услышали голос со стороны кухни.

— Нет! — я обернулась и уставилась на Клима, и едва ли не засмеялась, чтоб немного позлить его.

— Банальщина. Люба не любит розы… Она же удивительная, — я все же засмеялась, но, тем не менее, сказала правду.

— Вот ты мне и расскажешь о ней, — уточнил мужчина, я лишь хмыкнула и прошла в кухню, оставив их наедине.

Осмотрелась по сторонам и заметила на столе нарезанные овощи, видимо для греческого салата, а в сковородке на плите тихо шипело мясо в сливочном соусе. Трындец мужик. Стоит лучше к нему присмотреться, Любе такой точно не помешает! А то, что он хам, так это только со мной, а к ней вон как заботливо относится.

Сзади послышался шорох, и, обернувшись, я заметила Клима, который положил букет на подоконник, а теперь, по всей видимости, искал вазу, оглядываясь по сторонам.

— Вазы нет! Можешь взять в ванной миску и туда поставить цветы.

— Спасибо за заботу, — съязвил он и направился в ванную.

Когда я жевала яблоко, принесенное, кстати, этим же мужчиной, он доваривал луковый суп. За эти полчаса в квартире появилась ваза, и, по всей видимости, она была хрустальная. Ее доставил все

тот же парень, как позже выяснилось, водитель Клима — Валера. Он успел мне нагло в руку пихнуть бумажку со своим номером телефона и удалиться восвояси. Хи, наивный, можно подумать, я буду ему звонить. Да я таких, как он, теперь как собака чувствую — бабник, да и только.

— А что здесь происходит? — неожиданный голос Любы вывел нас из задумчивости.

Я резко перестала жевать, сглотнув яблоко, а Клим отложил нож, которым еще пару секунд назад резал сыр.

— Поднялась с постели, наконец-то, — одобрительно улыбнулся мужчина, намереваясь подойти к ней. — Мы уже думали, что ты там прописалась, — я не узнавала его голос, он был настолько нежен и заботлив.

— Что Вы здесь делаете? — все еще непонимающе говорила хозяйка квартиры. Люба выглядела достаточно растрепанной, в домашних спортивных штанах и старом вязаном свитере. Но ее не заботил внешний вид, ее заботило только то, что происходило на этой кухне.

— Готовлю тебе ужин, Любовь, — на такое обращение она вскинула голову и прищурила глаза, присматриваясь к неожиданному для нее гостю.

— А кто Вас приглашал? И, похоже, я уже уточняла, что мы не переходили на ты.

— Люба, это я впустила Клима Андреевича к тебе в квартиру. Он, между прочим, пытается тебе помочь, — я влезла в разговор, чтоб немного разрядить обстановку, но видимо не совсем вовремя.

— Помочь? В чем помочь? Может быть, залезть мне в душу? Что-то у тебя, подруга, не особо это получается, так ты решила привлечь внимание со стороны? — она злилась и не скрывала этого. Опустив глаза к полу, тихо и медленно проговорила, — Я хочу, чтоб Вы ушли.

— Искра! — громче, чем следовало, позвала я, за что получила злой взгляд, — Люба, так нельзя. Посмотри, какой он ужин тебе приготовил.

— Мне ничего не нужно, я прошу всего лишь… — и в этот миг она глянула на холодильник и застыла с открытым ртом.

Я поняла, что с ней произошло, и поняла, почему ее лицо стало просто звереть. Она не обнаружила на железной поверхности фото с улыбающимися лицами.

— Где? — единственное слово, жесткий взгляд, и ее палец указывал на то место, где еще с утра висело воспоминание из прошлого. — Кто, черт возьми, посмел тронуть эту вещь? — ее рука сжалась в кулак, и Люба не сильно ударила по дверце. Она обвела нас взглядом, а Клим непонимающе наблюдал за девушкой.

— Люба, — я подала голос, и она вмиг глянула на меня, — Я подумала, что…