наложил запрет четыре года назад, когда правда выплыла наружу, и до сих пор брат его соблюдал и помалкивал.

* * *

Никогда не забуду тот день. Солнечно, на небе ни облачка. Лёгкий приятный ветерок разносит по окрестностям запах весны, обещая скорое наступление лета, вместе с которым начнутся долгожданные каникулы. Я в приподнятом настроении возвращаюсь из школы домой.

Примерно на полпути, стоит мне попрощаться с друзьями и свернуть на свою улицу, ко мне подходит эффектная блондинка.

- Ты – Марк Городецкий?

Я не привык общаться с незнакомыми на улице. С детства мне внушали, что люди большого бизнеса потенциально очень уязвимы, всегда существует риск какой-то диверсии. До недавнего времени в школу и обратно нас с братом сопровождала охрана. Поэтому первая реакция – пройти мимо и проигнорировать обращение.

- Постой! Я хочу рассказать тебе, кто твоя настоящая мама!

Что за ерунда? Я прекрасно знаю свою настоящую маму. По-прежнему порываюсь уйти и избежать разговора, но женщина хватает меня за руку и заявляет:

- Твои родители тебя усыновили! Я – твоя настоящая мама! Я тебя родила!

От неожиданности останавливаюсь и смотрю на неё, не в силах произнести ни слова. Разум кричит: это явно какая-то ошибка, но сердце сжимает в тиски нехорошее предчувствие.

- Мне нужно всё тебе объяснить.

Отрицательно мотаю головой.

- Нет, я не хочу вас слушать. Я не верю вам. Моя мама – это моя мама, настоящая мама.

- Но я говорю правду! – в голосе слышны истеричные нотки, будто женщина собирается расплакаться.

- Нет, вы меня с кем-то спутали, это какая-то ошибка!

И мне бы уйти, убежать сломя голову. Но я стою как вкопанный и не могу сделать ни шагу.

- Послушай! Мне было всего восемнадцать. Я была растеряна, я боялась. Ни денег, ни жилья. Не в общежитие же младенца нести! Мне пришлось оставить тебя в роддоме. У меня не было другого выхода! А потом я жалела, очень сильно жалела! Я вышла замуж за хорошего человека, мы хотели тебя забрать, но твои родители не захотели тебя отдавать! Все эти годы я любила тебя и пыталась вернуть! Мы даже в суд подавали. А теперь… Ты уже большой, тебе шестнадцать, ты можешь решить сам, с кем ты хочешь быть.

Она говорит обрывками, будто бежит и задыхается. Я немею уже от первых фраз и никак не могу её остановить.

- Я бы хотела познакомиться с тобой поближе. Уверена, мы поладим. Ты сам захочешь жить со мной, с нами. Всё-таки я – твоя родная мама!

- Что за чушь вы несёте? – способность говорить возвращается не сразу. – У меня есть родители. Я не хочу вас знать! Оставьте меня в покое!

Сколько раз домашние проговаривали и моделировали со мной разные ситуации, которые могут произойти с детьми на улице, но к такому я совершенно не готов!

- Послушай, мы с мужем очень обеспеченные люди, у нас нет других детей. А у твоего отца есть родной сын. Александр, конечно, порядочный человек, не отказался от тебя, когда у них родился свой ребёнок. Но неужели ты думаешь, что тебе достанется что-то от его миллионов? Да никогда!

- Мне ничего от вас не надо, – выдаю сухо. – Со своей семьёй я разберусь как-нибудь сам. До свидания.

Не хочу верить в услышанное, оно кажется нелепой шуткой, розыгрышем.

Разворачиваюсь, чтобы убежать, и замечаю брата, который, судя по всему, во время разговора стоял неподалёку и наверняка всё слышал. Меньше всего мне хочется делить эту новость с ним.

Шагаю в сторону дома, раздумывая, как спросить родителей об этой женщине так, чтобы они от меня не отмахнулись. Как выудить из них правду?

Папы дома не оказывается. Устраиваюсь на кухне обедать, Макс присоединяется и решает меня добить.

- Какие занятные и приятные вещи я неожиданно о тебе узнаю. Наше божество, оказывается, подкидыш, а вовсе не старший сын Александра Городецкого. Представляю, как все в школе обрадуются этой новости. А король-то голый!

- Заткнись, – всё, на что хватает меня в ответ.

Я раздавлен… Можно сколько угодно убеждать себя в том, что это ошибка. Но сердце не зря колотится как ненормальное – оно чувствует, что моей счастливой отполированной жизни пришёл конец. Мир безвозвратно рушится. Он уже никогда не будет прежним…

- Марик, что с тобой сегодня? Проблемы в школе? – внимательная мама сразу замечает моё состояние.

Мотаю головой. Не хочу обсуждать свою беду при брате… И не так-то просто сейчас подобрать слова для разговора. Эмоции рвут на части, вопросов миллион, но не удаётся отобрать приоритетные и правильные.

- Мам, давай не сейчас, – оглядываюсь на брата, который сидит со счастливой ухмылкой.

Мы с ним в последние годы совсем не ладим. Ему всё не даёт покоя статус младшего и мой авторитет в школе. Постоянно собачимся…

Закрываюсь в своей комнате, врубаю на полную громкость в наушниках рок и заваливаюсь на кровать. Не могу заставить себя сесть за уроки… В груди горит адское пламя, мешая дышать и лишая способности здраво мыслить. Я в отчаянии….

Вопреки моим опасениям, что родители откажутся разговаривать о странной женщине, назвавшейся моей матерью, отец зовёт меня в кабинет и велит садиться и слушать. Опускаюсь на диван, взволнованно смотрю то на папу, то на свои колени. Ладони потеют, нервно тру их о брюки.

- Марк, я не хотел тебе говорить, мы с мамой договорились сохранить всё в тайне. Никто не знает, даже бабушки и дедушки разве что догадываются. У нас долго не получалось завести ребёнка, и мы решились на усыновление. Тебя мать-кукушка оставила в роддоме, а главврач по блату сразу нам об этом сообщила. Документы у нас все были готовы, поэтому нам тебя отдали быстро. Ещё в роддоме мама каждый день приходила к тебе, кормила, носила на руках. И пусть она не пахла грудным молоком, именно её тепло согревало тебя с первых дней жизни. Мы полюбили тебя как родного. Да ты и есть нам родной, плевать, что не по крови, наш первенец. И никогда мы не делали различий между вами с Максимом, всегда любили обоих одинаково.

- Папа, расскажи мне о ней… Ты ведь наверняка навёл справки. Только всё как есть, ничего не скрывая.

Отец начинает не сразу. Говорит медленно, подбирая каждое слово. Видно, что ему этот разговор даётся не