— И мы, наверное, должны рассказать Женевьеве о твоей… маленькой проблеме?

Лео смотрит на меня с интересом.

— И какая же проблема, дорогая?

— Ну, ты знаешь. Твоя проблема… — Я подмигиваю ему. — Там, внизу. — Он оттягивает воротник, губы сжимаются в тонкую линию. Мне это начинает нравиться. Я даю Лео попотеть еще несколько мгновений, а затем добавляю: — Я имела в виду его сердце. У Леонардо высокое кровяное давление. Поэтому ему нельзя есть соль. Вообще. Ни сливок, ни масла, ничего жареного, конечно. Вообще-то, лучше всего обеспечить ему веганскую диету.

— Не думаю, что это необходимо, — говорит Лео, стиснув челюсти.

Он живет ради стейка и жареной картошки. Я даже не уверена, что он знает истинное значение слова "веган".

— Но, милый, я беспокоюсь о тебе.

К ее чести, Женевьева и глазом не моргнула.

— Что бы тебе ни понадобилось, моя команда здесь, чтобы сделать это.

— Это так любезно с вашей стороны. — Я уже собираюсь спросить, есть ли на борту маленькие голубые таблетки, потому что мой жених забыл их дома, но в тот момент, когда мои губы разошлись, Лео схватил меня за шею и впился своим ртом в мой.

Мой пульс замирает. Его поцелуй не сладкий и нежный, он глубокий и неотступный, навязчивый. Мир вокруг нас теряет свою значимость, и у меня слабеют колени. Я поднимаю руки к его груди, намереваясь оттолкнуть его, но когда его язык касается моего, мой разум становится слишком одурманенным, чтобы что-либо предпринять.

Окончательно закусив нижнюю губу, он первым разрывает контакт, его взгляд сверкает победой.

Трахните меня. И я попалась на этот крючок, на удочку, на крючок и на удочку.

Я отступаю назад, готовая устроить ему ад, но его глаза предупреждающе вспыхивают. Мы все еще окружены командой, от нас все еще ждут роли влюбленной парочки. Поэтому я делаю то, что должна сделать. Я стискиваю зубы и улыбаюсь следующему человеку, который выходит вперед, все еще чувствуя себя неуверенно.

Мужчина передо мной — высокий, подтянутый, с искусно уложенными песочно-русыми волосами и ярко-голубыми глазами, которые блестят, лениво перекатываясь по моему телу. Я не знаю, как расценивать его оценивающий взгляд, да еще прямо на глазах у моего мнимого жениха. Но ощущение того, что Лео щетинится рядом со мной, заставляет меня улыбнуться и протянуть руку.

— Я Джек, первый помощник, — говорит он, и широкая улыбка расплывается по его красивому лицу. Черт возьми. Он больше похож на модель из журнала GQ, чем на обветренного моряка. — Я помогаю капитану Хансену и руковожу палубной командой. Уверен, что вы часто будете видеть меня в этом путешествии.

Уловив в его речи характерную интонацию, я спрашиваю:

— У тебя австралийский акцент?

— Виноват. Я родился и вырос в Брисбене, но последние несколько лет провел за границей, работая на яхтах, подобных этой. Это немного смягчило акцент.

— Моя семья была большим поклонником фильмов о Крокодиле Данди, — признаюсь я. — Я знаю, что это так некрасиво, но благодаря им у меня появилась тяга к путешествиям. — Я рассмеялась. — Мне захотелось побывать в Австралии.

— Тебе определенно стоит это сделать. Я с удовольствием помогу тебе составить маршрут, даже покажу достопримечательности…

— Возможно, во время нашего следующего приключения, милая, — вмешался Лео.

Я бросаю на него взгляд "какого черта?", но он избегает моего взгляда.

Несколько других членов экипажа выходят вперед, но я не обращаю на них особого внимания, в основном потому, что меня завораживает то, как Лео смотрит на Джека. Он просто играет роль ревнивого бойфренда, или он все еще чувствует какие-то претензии ко мне? Тот поцелуй, похоже, был именно таким, даже если он был просто для того, чтобы заткнуть мне рот. Это осознание вызывает на моих губах довольную улыбку.

Похоже, я нашла способ залезть Лео под кожу — немного безобидного флирта с Джеком. Мне это неинтересно, и я никогда бы не стала из кожи вон лезть, чтобы заставить ревновать настоящего парня, это не в моем стиле, но Лео не настоящий парень.

Уже нет.

Он просто мужлан, который разбил мне сердце.

ГЛАВА 7

Лео

— Это нехорошо. У нас уже должно быть больше информации. — Я прислоняюсь лбом к окну. Слова моего брата Даниила едва уловимы в моем мозгу, мое внимание приковано к Але у бассейна внизу, болтающей с Джеком, австралийским первым помощником. С тех пор как мы с ним вчера познакомились, он все время крутится вокруг нее под видом помощника, но я-то знаю, что это за ублюдок.

Внезапный взрыв смеха перехватывает мой взгляд. Это Аля. Она откинула голову назад, смеясь так, что видны ее идеально ровные белые зубы. Она выглядит такой свободной и беззаботной, в отличие от тех случаев, когда она со мной, что я подумываю о том, чтобы достать пистолет, лежащий в верхнем ящике стола.

Этот ублюдок не имеет права так смешить мою девочку. Даже если она на самом деле не моя. Уже не моя. Тем не менее, во мне вскипает чувство собственничества, и мне приходится сжимать челюсти, чтобы не стукнуть в окно и не замахнуться на них кулаком. Было время, когда именно я вызывал у нее счастливые взгляды, грелся в лучах ее привязанности. Но те времена давно прошли, сменившись горькими взглядами и напряженным молчанием. И винить в этом приходится только себя.

Мне действительно следует найти другой кабинет для работы, этот становится проблемой. Он выходит на террасу для загара, которую Аля, похоже, больше всего любит для чтения и отдыха. А сегодня я только и делал, что смотрел на нее, раскинувшуюся на солнышке, великолепную и золотистую, проигрывая в голове наш вчерашний поцелуй, а не занимался реальной работой.

Черт. Тот поцелуй.

Я не планировал его. Просто мне показалось, что в данный момент это лучший способ заставить ее закрыть рот. Я и не подозревал, что это будет как удар исподтишка.

Ее мягкое тело, прижатое к моему, было знакомым и в то же время совершенно новым. Изгибы, которые украшали ее восемнадцатилетнюю фигуру, прижимались ко мне. Ее вздох, когда она расслабилась в ответ на мои прикосновения, заставил мой член напрячься. Господи, ничего хорошего не выйдет из фантазий о ее пышном ротике, и…

— Ты вообще меня слушаешь? — раздраженный голос Даниила проник в мое сознание.

— Конечно, слушаю, блядь, — отвечаю я, нажимая на пульт, чтобы закрыть жалюзи. Наблюдение за ней только раззадоривает меня. — Ты просто говоришь мне то, что я и так знаю.