class="p1">Что мы ничего не нашли. Что тот, кто охотится за Алей, хорошо замел следы.

По коже пробегает рябь беспокойства. Я поручил Диме и его хакерам работать над этим с того момента, как мне позвонил Матис. Но даже самые крутые "черные шляпы" пока не принесли мне ничего полезного, и это, пожалуй, самое тревожное.

— Господи, что у тебя в заднице? О, подожди, я знаю. Это Аля тебя достала? — Самодовольный тон Даниила раздражает меня до чертиков. Наверное, потому что он прав.

Он единственный, кто знает, что мы с Алей были вместе летом, когда ей исполнилось восемнадцать. Он не знает, насколько все было серьезно, что я был готов оставить братство. Это был наш секрет, но он знает, что наша история глубже, чем думают другие. Ему как-то удается держать этот факт в тайне.

Я приписываю часть его здравого смысла тому, что он женился на Бьянке больше года назад. Даниил, кажется, наконец-то успокоился. Хотя их союз начался не сразу — это был брак по расчету между нашей семьей и колумбийцами — теперь, когда пыль улеглась, стало ясно, что они идеально подходят друг другу.

Это здорово — видеть моих братьев и Джулиана счастливыми и влюбленными, но это также и болезненное напоминание о том, что я потерял все, когда оттолкнул Алю. Потому что для меня больше никого нет. Она — это она, но раз я не могу исправить прошлое, я останусь один.

— Дело не в Але, — ворчу я, проглатывая ложь. — Мне не нравится, когда меня застают врасплох. Не знать, с какой стороны исходит угроза.

Моя челюсть сжимается. Я отвечаю за разведку в этом братстве; именно у меня есть сеть контактов и хакеров по всему миру. Тот факт, что я не смог предоставить никакой полезной информации, сильно меня напрягает.

Я беру со стола собранные Димой файлы о похищении Али.

— Вот что мы знаем на сегодняшний день. Похититель — русский, но мы не можем привязать его к какой-то конкретной братве. Он был послан, чтобы похитить ее и привезти куда-то живой. Он работал не один. Камеры наблюдения показывают, что возле квартиры Алены стоит машина, но кто бы ее ни ждал, он сбежал при первых признаках опасности. — Я тяжело вздохнул и откинулся в кресле, зарывшись в гору бесполезных бумаг. — Мои хакеры пытаются установить личность машины и номерной знак. Но они точно не арендовали машину в местном Avis. Автомобиль невозможно отследить. — Хотя я отказался принять этот ответ. Я приказал своим людям не спать, пока мы не найдем машину. Вместе с мертвым мудаком это наша единственная зацепка.

Даниил насмехается.

— Я не понимаю, зачем нанимать дилетанта для поиска важной цели. Аля его перочинным ножиком завалила.

Я прочищаю горло, и гордость переполняет мою грудь.

— У нее действительно есть навыки. Я научил ее драться.

— О, неужели? — Даниил звучит слишком забавно. — И когда это было?

— До… — До того, как она меня возненавидела. До того, как я лишил ее девственности. До того, как я вырвал ее сердце и ушел. — До того, как между нами все пошло наперекосяк.

— Ты когда-нибудь собираешься рассказать мне, что между вами произошло на самом деле? — Его тон легкий, но за этими словами скрывается реальное беспокойство.

Я выравниваю свой голос и продолжаю действовать по сценарию, который повторял миллион раз.

— Рассказывать нечего. Она хотела большего, а я не мог дать ей то, что она хотела. — Это только часть правды. Остальная часть будет похоронена вместе со мной.

В юности Андрей и Даниил никак не могли понять, какую обиду я испытываю на отца, но я решил никогда не рассказывать им — да и вообще никому — всю историю. Не только потому, что им пришлось бы встать на чью-то сторону, но и потому, что если бы это стало известно Джулиану, последствия были бы катастрофическими. Началась бы гражданская война. Вот почему я все эти годы держал рот на замке. Чтобы защитить людей, которых я люблю.

Это и позор. Потому что, даже если бы меня заставили, я подвел ее. Я подвел себя.

Даниил молчит на другом конце провода. Может, он мне и не совсем верит, но, по крайней мере, у него хватает здравого смысла бросить это.

— Единственное, что мы знаем наверняка, — это то, что источник связан с Россией. С этого и начнем. Мы с Андреем говорили об этом вчера вечером. Он занят, но я полечу в Москву и посмотрю, какие сведения смогу собрать на месте.

Мы с Даниилом родились в США, но, поскольку наши родители — выходцы из России, наши корни очень глубоки. Помимо деловых интересов, которые мой отец вел в России, мы также проводили там время, обучаясь и навещая родственников по материнской линии. Она умерла, когда я был еще мальчиком, и после ее смерти Россия казалась мне единственной настоящей связью с ней.

Мы до сих пор поддерживаем связи с братьями в России, так что это хорошее место для начала.

— Я начну осторожно наводить справки у знакомых, — продолжает Даниил. — В любом случае, это даст мне повод отправить Бьянку жить в поместье в Ист-Хэмптоне. Это безопаснее, чем пентхаус, пока мы не выясним, что происходит.

— Я уверен, что Джорджия будет в восторге от такой компании. — Моя невестка взяла на этот год отгул за свою преподавательскую работу, чтобы быть дома с Аней. Я никогда не любил детей, но моя племянница с темными волосами и серыми глазами матери и вспыльчивым характером Андрея обвела меня вокруг пальца.

Пока Даниил рассказывает о своих планах на Москву, я отодвигаю жалюзи и выглядываю в окно. Что и говорить, я жуткий. От увиденного у меня сводит зубы. Рука Али переплетена с рукой Джека, они разговаривают как старые друзья, направляясь в салон яхты. В самый последний момент Аля поднимает глаза, ловит мой взгляд и ухмыляется.

Горячее раздражение вспыхивает у меня под воротником. Эта женщина точно знает, что делает.

Неужели она поняла, что последний час я наблюдал за ней, как влюбленный школьник?

Поправка. Последние семь лет.

Что-то подсказывает мне, что если бы она знала о глубине моей одержимости, я бы до сих пор не обладал обоими яичками.

* * *

Я не покидаю офис на весь день, пытаясь — и безуспешно — наверстать упущенное. Мне нужно проследить, что происходит с нашими швейцарскими счетами теперь, когда Герхарт не у дел, получить свежие новости от Матиса, а также разузнать о боссе триады, с которым мы