чувствовать что-то, кроме боли. — Непосредственный опыт — самый безжалостный учитель, и я знаю все о силе отвлечения, об отчаянной потребности почувствовать что-то — что угодно — кроме обжигающей боли.

— Разве это эгоистично — просить о том, чтобы чувствовать себя хорошо? Чтобы мои воспоминания о сегодняшнем дне не были сплошной печалью и утратой? — От ее слов я чуть не свалился с подоконника. Я мог бы свалить вину на выпивку, но ее потрясающие глаза ясны, совершенно внимательны. И смотрят они прямо на меня.

Может быть, я все неправильно понимаю, может быть, она просто хочет принять сауну или что-то в этом роде, сделать массаж… но это не то ощущение, которое я испытываю. Может быть, мне следует отговорить ее от той идеи, которая зародилась в ее голове, но я не хочу этого делать. Поэтому вместо этого я говорю:

— Я не думаю, что это было бы эгоистично.

Ее голос не дрогнул, когда она спросила:

— А если бы ты меня поцеловал? Тогда бы я также запомнила сегодняшний день как день своего первого поцелуя.

Черт.

Желание захлестывает меня, и его невозможно заглушить. Из моего горла вырывается хрип, и я пытаюсь — безуспешно — игнорировать искры жара в ее глазах, когда она смотрит на меня. Это нелепо. Я должен сказать "нет". Я должен сказать ей, что это ужасная идея, что ее брат — мой лучший друг и наверняка набьет мне морду, если узнает, что я воспользовался его эмоционально уязвимой сестрой. Но сейчас она не выглядит уязвимой. Она выглядит чертовски уверенной в себе, и как я могу ей отказать?

Нет, даже больше. Я не хочу ей отказывать.

Я протягиваю руку и заправляю прядь шелковистых темных волос ей за ухо, наслаждаясь тем, как ее дыхание перехватывает в горле.

— Ты уверена, Аля?

Она кивает, и в ее выражении появляется намек на застенчивость.

— Уверена… Я просто не знаю, что делать. Может, ты мне покажешь?

У меня пересохло в горле. К черту, я не могу притворяться, что идея стать ее первым поцелуем не заставила меня мгновенно напрячься. Я бросаю осторожный взгляд на закрытую дверь, уверенный, что в ближайшее время сюда никто не войдет. Я прочищаю горло и встаю. Она внимательно наблюдает за мной. Мои пальцы инстинктивно нащупывают ее подбородок, когда она поднимает на меня глаза, на ее лице отражается уязвимость. Я нахожусь на грани того, чтобы переступить черту, которую никогда не следует переступать, и не могу найти в себе силы, чтобы заботиться об этом.

— Знаешь, я хочу этого так же сильно, как и ты, — говорю я.

— Правда? — Ее щеки приобретают розовый оттенок, а взгляд опускается к моим губам. Мой большой палец скользит по ее рту, который, я уверен, будет на вкус как самый сладкий спелый фрукт. Как совершенство.

Пульс замирает в горле, когда я крепче сжимаю ее подбородок и провожу языком по нижней губе. Этот поцелуй похож на прыжок со скалы — захватывающий и пугающий одновременно, потому что после этого пути назад уже не будет. Я буду знать, какова она на вкус, всегда.

Мои губы захватывают ее губы. То, чего ей не хватает в опыте, она восполняет энтузиазмом, открываясь мне так прекрасно. Я поглощаю ее, проводя языком по ее полной нижней губе, затем засасывая ее в рот. Она издает слабые стоны, когда мой язык касается ее языка, ее кожа становится шелковистой и мягкой под моей рукой, все еще сжимающей ее челюсть.

Ее руки находят мои руки, пальцы впиваются в мою кожу, словно она не знает, что делать со всей этой потребностью, со всем этим сдерживаемым желанием. И, черт возьми, я тоже это чувствую. Если бы это была любая другая девушка, я бы сейчас был в ней по самые яйца. Но не с Аленой. Этот поцелуй — все, чем мы можем поделиться.

И я делаю это с расчетом.

Я хватаю ее за задницу и поднимаю на себя. Ее руки обхватывают мою шею, а ноги инстинктивно обхватывают мою талию.

— Ты такая хорошая девочка, — хвалю я ее, и она выгибается навстречу мне. — Твое тело точно знает, что делать. Что ему нужно.

В ответ она хнычет из глубины горла. Теперь она отчаянно хочет этого, двигает бедрами, жадно ища облегчения.

— Еще, — умоляет она.

И мне так хочется дать ей то, чего она так жаждет. Один жесткий круг по ее клитору, и я готов поспорить, что она взорвется в моей руке, как ракета. Я представляю ее раскрасневшееся лицо, выгнутую спину, когда мои пальцы касаются ее пульсирующего клитора, и это так чертовски соблазнительно, но…

Но она просила не об этом.

Она просила поцеловать ее, вот и все.

Ее первый поцелуй. И я даю ей его.

ГЛАВА 9

Лео

Как только Алена ступает на главную палубу, она замирает на месте и прикрывает рот рукой. Ее глаза шарят по сторонам, впитывая происходящее перед ней. Это очень много. Некоторые назвали бы это сенсорной перегрузкой.

— Что. За. Черт, — пробормотала она.

Возможно, Женевьева немного перестаралась. Положив лодыжку на колено, я откидываюсь в кресле и наслаждаюсь выражением недоумения на лице Али.

— Что? Не по вкусу? — притворно обижаюсь я.

Шампанское охлаждается на столе в серебряном ведерке, которое мерцает под яркими лампочками, нанизанными крест-накрест над нами. Слой лепестков роз такой толщины, что можно подумать, будто взорвался цветочный магазин, покрывает все поверхности, а ряды свечей выстроились вдоль обеденной зоны, их пламя пляшет в тени, хотя я уверен, что это противоречит пожарным нормам.

Это не романтика, это романтика на стероидах.

Подходит Аля, все еще глядя на меня как на душевнобольного.

— Мне стоит беспокоиться? Ты хорошо себя чувствуешь?

Я поднимаю свой стакан с виски в знак поддержки.

— В полном порядке, спасибо. Отличный наряд, — отвечаю я.

Она невинно моргает, но в выбранном ею наряде нет ничего невинного. На ней облегающая белая футболка, обнажающая среднюю часть тела, обрезанные джинсы и ковбойские сапоги со стразами.

Мне не нужно задаваться вопросом, знает ли она, какой эффект производит на меня ее наряд: ее вызывающая ухмылка говорит сама за себя. Она опускается на сиденье напротив меня.

— Я оделась, как ты и просил. Поскольку мы представляем себя американской парой, я подумала, что должна выглядеть соответствующе. — Лгунья. Ей просто не нравилось, что я указываю ей, что надеть. — Но вот это, — она жестом показывает на взрыв лепестков вокруг нас, — настораживает.

Ее блестящие волосы рассыпаются