– У гроба Олега Ефремовича стояли тричеловека: Сергей, Оля и я. Когда хоронили Сережу, нас было двое. А теперь будуя одна.

– У полковника не было друзей?

– Получается, что так.

– А младшая сестра, та самая тетя Нина,которая воспитала Олю? Ее не звали?

По лицу Риты скользнула тень.

– Простите, я не в курсе их семейных дел.

– Ладно, – согласилась я, – в конце концов,пожилая женщина могла по состоянию здоровья не приехать, а друзей ОлегЕфремович не завел. Конечно, странно, но всякое случается. Вот только меняудивила одна нестыковка в вашем рассказе.

– Какая?

– Вы сказали, что в день поминок Сергея Оляоставила в своем доме его друга Павла.

– Да, – подтвердила рассказчица.

– Но только что вы озвучили иную версию: напохоронах провожатых было всего две – вы и Оля. Откуда взялся Павел?

Маргарита опустила глаза.

– Ну, понимаете, мне не хотелось, чтобы высочли Олю проституткой… Вообще-то Павел сотрудник крематория. Он помог шоферукатафалка устроить гроб на тележке, а потом вкатил его в ритуальный зал.Наверное, мы выглядели жалко: две одинокие потерянные женщины в огромном зале,рассчитанном на большое количество провожающих. Павел подошел нас утешить, Олепоказалось уместным позвать его помянуть Сергея, парень согласился. Честноговоря, я не уверена, что он Павел, а не Петр, или, скажем, Андрей. Ну совсемпростое у него имя.

– Ясно, – кивнула я.

Я вышла за дверь и медленно побрела покоридору. Вчера меня, мягко говоря, удивило желание Оли приютить у себя домасильно пьяного Женю, но сейчас, после разговора с Маргаритой, все встало насвои места. Встречаются порой женщины, которым необходимо постоянноеприсутствие мужчины. Наверное, Оле было совсем плохо, раз она положила глаз наалкоголика. Внезапно нечто в случившемся стало меня смущать, какая-то маленькаядеталь, шероховатость, заноза…

Я добрела до машины, хотела открыть сумочку,чтобы вытащить ключи, и тут только сообразила: ридикюль остался в палате уРиты. Пришлось, ругая себя за рассеянность, возвращаться.

Маргарита лежала в кровати и читала журнал.Увидев меня на пороге, она не скрыла удивления:

– Еще раз здрассте!

– Извините, я забыла у вас сумку, –заулыбалась я. – Наверное, пора принимать лекарства против склероза.

Произнеся дежурную фразу, я предположила, чтоРита скажет: «Сама постоянно оставляю в разных местах то ключи, то телефон».

Но она неожиданно занервничала:

– Сумку? Какую?

– Свою.

– Вы оставили ее здесь?

– Да.

– Зачем?

Хороший вопрос. И как на него ответить?

– Совершенно случайно.

Рита резко села.

– И где она?

– Наверное, под стулом. – Я наклонилась. – Ноее там нет. Куда подевался ридикюль? А! Сообразила! Я же повесила его у входа!Точно!

Маргарита уставилась на мою сумку.

– Не слишком дорогая, но нужная вещь, – вдругсказала она, – странно, что вы ее забыли. А я сразу взяла журнал и не заметила,что на крючке что-то висит.

– Вы и не могли ее увидеть, – сказала я, –сумку плащ закрывал.

– Вы ее словно спрятали, – протянула Рита.

– Для чего мне это? – удивилась я.

– А зачем сумку под одежду запихивать?

– Я вошла в палату, почему ее на вешалкуповесила, объяснить не могу, – пожала я плечами. – Действовала машинально, какдома.

– Что там у тебя? – нагло спросила Рита. –Вытащи! Покажи!

Поведение Риты было настолько странным, что ядаже растерялась, потом открыла сумку и стала перечислять вслух предметы,которые ношу с собой:

– Расческа, мятные конфеты, кошелек, телефон…

– Выложи содержимое на кровать!

Только моей полнейшей растерянностью можнообъяснить тот факт, что я повиновалась Маргарите. Она повертела в руках моепортмоне, бесцеремонно открыла его и отметила:

– Кредитки нет.

– Недавно ее потеряла, и… – невесть почему ястала оправдываться.

– Плохо, – ехидно заявила меня Рита. – Ателефончик-то дешевый! Без камеры, диктофона и всяких прибамбасов. Писателитакие бедные?

Я стряхнула с себя оцепенение.

– Похоже, наркоз плох отразился на вашемповедении. С какой стати вы устроили обыск?

Рита сморщила нос.

– Вчера тут вор появился – у больных деньгипропали, драгоценности, из первой палаты унесли фотоаппарат и видик.

Я растерялась, но потом обиделась.

– В мой крошечный ридикюль при всем желаниизвукозаписывающая аппаратура не поместится! И я не промышляю грабежами!

– Переверни сумку и потряси! – приказала Рита.– Давай живо, а то позову медсестру!

Я подчинилась, на одеяло выпали двезаколки-невидимки.

– Надеюсь, это не ваш золотой запас настарость? – язвительно спросила я, складывая свои вещи назад.

Маргарита молчала.

– Прощайте, – мрачно сказала я.

Снова тишина. Я посмотрела на подругу Оли.Рита стала бледная, кожа под глазами у нее посинела.

– Вам плохо? – испугалась я.

– Там, на тумбочке, таблетки, – прошепталаМаргарита, – дай скорей.

Я бросилась выполнять просьбу.

– Посиди тут, – с трудом произнесла Рита.

– Может, врача позвать? – предложила я.

– Не надо, мне сейчас лучше станет, уже непервый раз прихватывает, – прошептала Маргарита. – Прости меня! Устроила сцену…Понимаешь, мне сделали операцию!

– Забудь, – сказала я, – многие люди послехирургического вмешательства чувствуют себя плохо. Аппендицит, конечно,непростая штука, но ты поправишься.