Нет, ему такое безусловно не подходило – в одиночку непровернешь, нечего и думать, да и не обойтись без крови. Он как-то проходилмимо обменного пункта на Ленина и видел, что охранник там щеголял с коротенькимАКСУ. И автомат, уж конечно, заряжен. Значит, ковбойские штучки отпадают. Чтоже тогда?

Он нажал на тормоз, остановился метрах в двадцати от шеренгиоднотипных ларьков, оглянулся. Было еще достаточно светло, и он разглядел, чтоне ошибся. Происходящее имело нехорошую странность.

Девушку с длинными пепельно-русыми волосами тащил за руку квишневой «девятке» коротко стриженый молодец из ненавистных Кожаных, а ещедвое, сидевшие в машине, высунувшись, подбадривали компатриота свистом икриками. Девчонка, в джинсах и распахнутой алой куртке, отчаянно отбивалась,так, что с первого взгляда было видно – ни игрой, ни кокетством тут не пахнет.Свободной рукой колотила парня по спине, но с тем же успехом могла стучать порельсу. Силы были заведомо неравны, и от распахнутой задней дверцы ее отделялоуже метров десять.

По совести признаться, в другое время он побыстрее проехалбы мимо. Одному богу известно, что там могло оказаться у них в карманах. Однакотемпераментный осетин, с которым Родион только что вполне дружелюбно рассталсяу гостиницы, чтобы никогда больше наверняка не встретиться, заронил в душу,чтоб его черти взяли, то ли отвагу, то ли горячее стремление кому-то что-тодоказать. Родион и сам не понял толком, что за импульс заставил его, незаглушив мотора, выскочить из машины с монтиркой наперевес.

Вокруг было тихо и пустынно – только две машины и шеренгазабранных стальными решетками ларьков. «Шлепнут и фамилии не спросят», –пронеслось в голове у Родиона, в коленках почувствовалась неприятная вялость,но отступать было поздно. В три прыжка преодолев разделявшее их расстояние, онвторгся в происходящее, как чертик из коробочки, остановился совсем рядом,перекинул монтирку в левую руку, а правую с самым многозначительным видом сунулза отворот кожанки, рявкнул:

– Стоять!

Действующие лица так и замерли. Те, что в машине, видел онкраешком глаза, перестали махать руками и смотрели скорее озадаченно. Это приободрилоРодиона, и он, сторожа каждое движение парня, не вынимая руки из-под куртки,приказал:

– Ну-ка, отпустил живенько!

Кожаный с оторопелым видом разжал пальцы. Девчонка,освободившись, осталась стоять, словно соляной столб. Сердито оправила задравшийсячуть ли не до локтя рукав красной курточки. Немая сцена продолжалась, и Родиончем дальше, тем больше убеждался, что смелость и в самом деле городаберет, – шло время, но никто не вытаскивал оружия, на лицах осталосьпрежнее удивление.

– Иди в машину! – мягко сказал он девчонке. –Довезу, куда надо.

– Эй, ты откуда упал? – скорее озадаченно, чемагрессивно пробурчал похититель.

– Избавитель пришел, как в кино, – громко сказал тот,что сидел за рулем. – Э, мужик, а ну-ка врежь ему промеж глаз, чтобы нехватал невинных девочек…

Он и сидевший рядом заржали. Что-то тут не складывалось…

– Иди в машину, не бойся, – сказал Родионгромче. – Живо.

Девчонка, подбоченясь, шагнула к нему. Распущенные волосыпадали ей на лицо и Родион не смог его толком рассмотреть – но запашокспиртного почувствовал сразу.

– А ты кто такой, чтобы я к тебе в машину садилась? –предельно агрессивно напустилась она на Родиона. – Ты, вообще, что себетут воображаешь?

– Говорят тебе, избавитель нашелся! – жизнерадостнозаорал сидевший за рулем. – Счас спасать будет. Мужик, врежь ему, врежьжелезякой, чтоб не наглел!

Теперь заржали все трое. Девчонка смерила Родиона взглядом,хмельно рассмеялась, повернулась и направилась к «девятке». Энергично распахнувдверцу, плюхнулась на сиденье и сказала:

– Ладно, Вить, поехали, ну его, крестьянина…

– Ну вот, а ломалась, мужика перепугала… Куплю я тебеликеру, я ж не виноват, что его тут нету…

Тот, что тащил девчонку в машину, преспокойно уселся с нейрядом, по-хозяйски обхватил за плечи, и машина тронулась, мелькнулиухмыляющиеся физиономии. Девчонка вдобавок показала Родиону язык. Еще несколькосекунд – и их уже не было, машина исчезла за поворотом. Тогда только до негодошло, каким клоуном он предстал. Воровато оглянулся, ожидая взрыва издевательскогохохота, но некому было смеяться, кроме продавцов в ларьках, а их за решетками ичастоколом бутылок было и не разглядеть.

Родион тихонечко вернулся к машине, как оплеванный. Сел заруль и не сразу нашарил ногой педаль сцепления – щеки форменным образом пылали.Избавитель, мать твою, святой Георгий на лихом коне. Как там, говорил осетин, уних зовется святой Георгий? Ага, Уастырджи. Вот уж точно – отменный из тебяУастырджи…

Вырулил в крайний левый ряд. Промышляя частным извозом,пусть и эпизодически, набираешься кое-какого опыта. На пассажиров в этом районеособо рассчитывать не приходилось – в цирке сегодня ничего, улица пуста. Авидневшийся впереди китайский ресторан «Хуанхэ» – замысловатые плетенияразноцветных электрических лампочек на крыше, светящиеся красно-золотыеиероглифы – клиентуру частным извозчикам практически не поставлял: народ тудаездил, как правило, богатенький, прибывал на своих машинах, на них же иразъезжался. Ловить нечего, можно проскочить длиннющий участок на скорости, атам и домой, что ли, нет сегодня настроения…

В сгущавшихся сумерках длинный белый плащ он заметил издали.Женщина, выскочившая на проезжую часть, отчаянно махала рукой. «Нет уж, –подумал он неприязненно и не подумав притормозить. – Еще раз нарваться наидиллическую сцену семейной ссоры? Вторично предстать шутом? Увольте…»

Правда, подъехав ближе, он начал думать, что ошибся.Площадка вокруг ресторана была ярко освещена. У затейливого навеса над параднымвходом – рядок иномарок. На автобусной остановке, на стоявшей под открытымнебом лавочке без спинки скорчился здоровенный мужик в черном плаще, кроме негои женщины, никого поблизости нет. Пожалуй, все-таки клиенты, у таких и зеленыеводятся, так что извольте напялить на рожу профессиональную улыбочку… Но еслине по дороге – пусть катятся вместе с зелеными…

Остановился на скорости, под визг тормозов, по инерциимашина проскочила мимо лавочки метров на пятнадцать. Женщина в белом плаще тутже кинулась к нему, словно боялась, что он передумает и нажмет на газ. Отчаянностучали высокие каблуки, развевались полы длинного, чуть ли не до земли, плаща.Родион сидел, не без удовольствия глядя на нее в зеркальце заднего вида, –пусть побегает хоть раз в жизни, если есть такая необходимость…

Она перешла на быстрый шаг, видимо, убедившись, что машинаотъезжать не собирается. Под плащом, теперь он видел, на ней было коротенькоеплатье, то ли черное, то ли темно-вишневое, по плечам рассыпалась волна темныхволос. «Симпатичная, стерва, – оценил он, – э т и ж себе кикимор невыбирают…» И, закурив, неторопливо завертел ручку, опуская стекло.