Великолепные ноги в алых ажурных чулках открыты на всюдлину, бархатное платье, оказавшееся-таки темно-вишневым, было невесомым, прималейшем движении колыхалось облачком и выглядело совсем простеньким – но это,несомненно, и есть та простота, что стоит огромных денег. Лицо самую чуточкууже, чем следует, а губы самую чуточку шире – скучающая холеная барынька былаочаровательна, и у него поневоле зашевелились крамольные мысли.

– Нахал, – сказала она беззлобно. – Это непредложение, а метафора. Или я вас ухитрилась в момент очаровать?

– А вдруг?

– Ничего удивительного, я так почему-то на всех действую,карма у меня такая… Знаете, что такое карма?

– Наслышан.

– «Карму» знаете, «метафору» знаете, следовательно, знакомысо сложными словами… – Выбросив сигарету в окошко, брюнетка наклонилась к нему,щекоча подбородок пышными волосами, шумно и бесцеремонно потянула носомвоздух. – И на совка с правого берега не особенно и похожи, не пахнет отвас ни пропотевшими рубашками, ни нестиранными носками, а пахнет туалетнойводой «Шевалье»… Угадала?

– Ага, – сказал он, вдыхая горьковато-нежный запахдухов.

Она выпрямилась, прошуршав плащом:

– Облик и запах приличного человека, но вот как это всесовместить с дряннущей ржавой тачкой? Джентльмен в черной полосе, а? Глуподумать, что у джентльменов черных полос не выпадает.

– Угадали, – сказал он.

– Дон Сезар де Базан?

– Что-то вроде.

– Пойдемте в ресторан, дон Сезар? Сокровище им с пьяных глазкинуло при расчете столько, что мы вправе потребовать еще бутылочку с полнымассортиментом закусок…

С заднего сиденья раздавалось ритмичное мычание.

– Я ведь за рулем, – сказал он не без сожаления.

– А наплевать.

– А остановят?

– Да ну, потом домой права привезут…

– Нет уж, спасибо, – сказал он. – Мы, обедневшиедоны, самолюбивы и горды, за дамский счет по ресторациям не ходим.

– Люблю гордецов, – сказала она с несомненнойподначкой. – Ладно, включайте «Антилопу-Гну».

– Ну, это вы зря, – сказал Родион, плавно отпускаясцепление. – Моя «Антилопа» еще вполне приличная машина, вот если бы ещеподержанный маслопроводный шланг…

– Постараюсь достать, Адам, – сказала она в тон. –Водку пить с девочками не будете? Танцевать голым не будете при луне?

Оба рассмеялись. Родиону стало горячо, и он подумал: неужеливыгорит? Опустив руку к рычагу, нечаянно, видит бог, задел ее гладкую ногу,торопливо отдернул ладонь.

– По-моему, это называется – переключать коленку и гладитьручку передач?

– Честное слово, нечаянно…

– А вы смутились, благородный дон… – рассмеялась она звонкои весело. – Приключения любите? Может быть, я ваше приключение, а может, инет… Классовой ненавистью не страдаете, надеюсь? Потому что женское кокетствоот размеров состояния не зависит, все мы одинаковы…

Какое-то время он молча вел машину по длиннющему проспекту,пустому и безмолвному, как лунная поверхность. Сзади беспрестанно мурлыкало«сокровище», брюнетка, закинув ногу на ногу, дымила, как паровоз.

– Взвешиваете шансы? – спросила она вдруг насмешливо.

– Нет, – честно сказал Родион. – Плыву по течению.

– Ого, это, по крайней мере, честно… Это мне нравится… Апосему, дон Сезар, притормозите возле этих эмбрионов частного капитала – я проларьки. Хочу выпить.

– Там же – сплошной фальсификат…

– И прекрасно, – сказала брюнетка. – У меняностальгия. Я хочу чудить, в кои-то веки еще выпадет такая возможность? Вы меняособо не презирайте, как с жиру бесящуюся барыню, вы поймите – иногда и в самомделе чертовски хочется тряхнуть стариной, но не зарываясь, понятно, не в народже идти, раздав злато из сундуков? Вы бы раздали? Вот видите.

– Богатые тоже плачут?

– Еще как, – сказала она. – Мой благородный дон,мы ведь все из ветхих «хрущевок» и коммуналок в князи выползли – понятно, кромеотпрысков прежних вельмож, тех, что покрас поменяли, но они и сейчас где-то виномерном пространстве… Сходите, купите пару огнетушителей, только смотрите, неособенной уж дряни, непременно пару, я вам фокус покажу. У вас деньги есть?Отлично, у меня в кармане ни гроша, как барыне и положено, а у сокровища покарманам шарить невместно, не Дунька с камвольного, в конце-то концов… Я вампотом отдам.

– Гусарские офицеры с женщин денег не берут, – громкопроворчал Родион, на всякий случай выдернул ключ зажигания и вылез.

– И закуску погрубее, а-ля мужик! – крикнула вследбрюнетка.

Когда он вернулся с двумя бутылками так называемого ликера вфигурных бутылках и пачкой печенья, брюнетка, привалившись к дверце и закинувноги на водительское сиденье, бесцеремонно листала его права, извлеченные избардачка. Убрала ноги, ничуть не смутившись:

– Любопытство кошку сгубило… Будем знакомы, дон Родион, менязовут Ирина, хотя сокровище и уговаривает поменять имечко на какую-нибудьМарианну, жутким эстетом стало в последнее время… – Она лихо скрутила пробку сбутылки и сделала несколько добрых глотков, капая на грудь, на ожерелье изколюче посверкивавших бриллиантов. Передернулась. – Фу, дрянь… Нопробирает. Ничего вульгарнее печенья не было?

– Увы.

– Ливерной бы колбаски, поломанной на газетке… Итак, воттебе обещанный фокус…

Она распечатала вторую бутылку, перегнувшись через жалобнозаскрипевшее сиденье, протянула ее назад, словно соску давала младенцу.Беспробудно дрыхнувший муженек, едва горлышко уперлось ему в губы,встрепенулся, не открывая глаз, протянул лапищу, сгреб бутылку так, чтопоказалось на миг, будто она сейчас со звоном лопнет, полусогнувшись внеудобной позиции, высосал все до капельки, выпустил сосуд (Родион едва успелподхватить) – и вновь рухнул на сиденье, замурлыкал, прихрапывая.

– Каково? – с оттенком некоторой гордости похвасталасьИрина. – Не беспокойся, говорю тебе, не очухается до утра – но сосатьбудет на автопилоте, сколько ни подноси… Уникум. Кунсткамера на дому. Пойдемвон там посидим? С ума сойти, до чего местечко вульгарное, по кустам, об закладбиться можно, презервативы грудами валяются… – И, открывая дверцу,ухмыльнулась: – Только не прими это за намек, уж под кустами-то я барахтатьсяне собираюсь, не стоит доводить прогулку в народ до такого абсурда…

Сзади послышался тонкий электронный писк. Она, совсем былособравшись вылезти, обернулась:

– Надо же, пейджер, понадобились мы кому-то… – Перегнуласьтуда, распахнув заднюю дверцу, выпрямилась с маленькой плоской коробочкой вруке, неловко, по-женски размахнулась и запустила ее в кусты. – Вот иотлично, все лишние хлопоты… Пошли?