Даже не по себе.

- Вам больно, да? – говорю тихо, голос еще плохо слушается.

Он мотает головой.

- Но… - я хочу сказать, что не нужно мне врать. – Я же вижу…

Он мотает головой снова.

Облизывает губы.

- Знаете, Ива, - говорит хрипло, - как бы дико это ни звучало, но я испытаю от этого удовольствие. Боль, да, но и удовольствие вместе с тем. Это происходит со всеми хранителями, иначе никак. Иначе не преодолеть ужас перед молниями. Ты боишься и одновременно желаешь этого, подставляясь под молнии сам. Потому что случайная молния, когда ты не готов принять ее, может убить. А когда готов – она наполнит тебя силой. Сейчас почти то же самое. Все хранители слегка двинутые.

Он улыбается, пожимая плечами.

- Слегка?

- Да, на всю голову, пожалуй! – улыбается широко и довольно.

Мне довольно сложно понять, как относиться ко всему этому. Слишком далеко от привычного мне мира, привычного положения вещей, от привычной морали. Но, в то же время, совершенно оправданно и естественно. Они так живут.

Все эти разговоры на грани пошлости. Но только на грани. Ни единого слова, ни единого движения с  его стороны, чтобы эти границы перейти.

Он смотрит мне в глаза спокойно и прямо. Да, все именно так и мне лучше понимать, с чем я имею дело. Только и всего. Только правда.

Он хочет как можно скорее закончить все дела из списка и быстрее выкупить меня. Потому что может не успеть. Потому что, что как только королевские венаторы придут за мной, Ренан будет обязан либо окончательно узаконить брак, либо отдать меня во дворец, как я того и хотела. Продать, в таком случае, меня уже не позволят. А если он успеет продать раньше и если Харелт успеет заявить свои права на меня, то у хранителя меня не отберут. У хранителей свои преимущества.

Да, заявлять права на меня придется именно так, как и в браке – физической близостью, и Харелт не видит в этом какой проблемы, рассчитывая соблазнить меня. Именно соблазнить. Его самоуверенность граничит с наглостью… но только граничит. Я абсолютно уверена, что он не возьмет свое силой. И так же уверена, как бы сложно не было признаться в этом самой себе, что я не буду против.

В этом нет ничего странного, - говорит он. В моем невольном влечении… Так происходит со всеми хранителями и со всеми женщинами рядом с ними. В какой-то степени, это часть дара – возбуждать и привлекать женщин. Дар передается по наследству, но сила дара - далеко не всегда. Поэтому, чем больше у хранителя будет женщин и детей, тем больше вероятность, что в следующем поколении будет кому защищать мир. Это природные механизмы, против них не попрешь.

- А у тебя есть дети? – спросила я.

Честно говоря, просто для того, чтобы спросить, поддержать разговор. Какие там дети? Но он вдруг напрягся, нахмурился, сжав зубы.

И я внезапно осознала, какой это больной вопрос.

- Есть, - сказал он. – Да, думаю, есть. Но я никогда не видел их. Я не знаю… Мне не положено знать.

Здесь все не так. Хранители… дети, которых готовят, чтобы те стали хранителями – не вполне люди. Скорее ценный ресурс. И тут нельзя полагаться на случай, иначе миру не выжить.

Сам Харелт никогда не знал своих родителей, хотя многие дети живут с матерями до четырех лет. Потом всех одаренных детей отдают в специальные училища. Но некоторым матерям проще отдать ребенка сразу и порвать эту связь, чем тянуть четыре года, понимая, что его все равно отберут. Мать Харелта отдала его.

Такую подготовку невозможно обеспечить дома. А без подготовки в небе не справиться. Первая же молния убьет, сожжет дочиста. Или даже до молнии – убьет прикосновение к пернатому плащу, без которого не обернуться.

Вся жизнь Харелта – это постоянные тренировки.

К полету готовят только мальчиков, они физически крепче. Девочкам отведена своя роль.

Девочки, наделенные даром, как только достигают половой зрелости, отправляются к хранителям. И остаются там, пока не забеременеют. Потом возвращаются. Хранители никогда не видят своих детей, так заведено.

Родив троих, женщина получает свободу распоряжаться собой на свое усмотрение, и хорошее содержание от короны. Хватает на безбедную жизнь.

Хранитель, после десяти лет службы, тоже может рассчитывать на дом, денежное содержание и спокойную жизнь. Раньше такое бывало довольно часто. Теперь…  то ли грозы стали сильнее, то ли тени злее… то ли хранители более хилыми. Но мало кто доживает. И все же, надежда есть.

- Так что в этой истории с тобой, Ива, все дело не в выгоде, не в личной симпатии, а в банальной попытке выжить, - он виновато улыбается, потом вздыхает. – Рядом с тобой у меня чуть больше шансов, только и всего.

Я могу дать ему силы. И он хочет жить.

* * *

Он уходит и возвращается снова.

Хочет поскорее закончить с этим, хочет успеть.

Так совпало, что работы у него сейчас и без меня через край, у восточных границ неспокойно, летать приходится далеко. Тут и поспать-то не успеть, а еще я… Конечно, я могу дать ему сил, но без нормального сна все равно никак. Иногда он засыпает прямо здесь, присядет у стеночки отдохнуть, вроде бы на пять минут, а смотришь – уже спит.

Я не бужу его, хоть он и не доволен. Говорит, дело - прежде всего, поспать потом успеет. Но я что-то боюсь, для него это «потом» может не наступить, сил не хватит. Стараюсь как можно больше сделать сама. Не подвести…

С другой стороны, не уверена, правильно ли поступаю.

Я ведь хотела во дворец. Наверно, я и сейчас хочу.

- А если за мной приедут из дворца? – спросила я Харелта. Очень надеюсь, его словам можно верить.

Он чуть напрягся, долго смотрел на меня.

Мы заряжали поля вокруг замка. Даже не думала, что это будет так тяжело – сила уходила в землю и растворялась там, слишком большие объемы, слишком сложные процессы там… Мы разговаривали, в основном, лишь в перерывах между заходами.

- Тогда все будет зависеть от твоего мужа, - сказал Харелт, он сидел на земле, вытянув ноги, расслабившись. - Да и от тебя самой, отчасти. Я пока ничего не могу сделать.

- От меня?

- Даже законную жену в законном браке можно отпустить во дворец на службу. То есть даже в том случае, если ваш брак станет законным. Подожди, Ива, не перебивай, дай мне сказать все… - Харелт поднял руку, кода я попыталась влезть, что законного брака совсем не хочу. – Можно отпустить, а можно запретить своей жене. Тем более, что у вас пока нет детей. Можно оставить здесь до рождения наследника. Пока, до конца этого месяца, ваш брак приравнивается к законному, если, конечно, не возникает особых обстоятельств. Но никакая королевская служба на эти обстоятельства повлиять не может. Разве что королевский венатор самолично затащит тебя в постель раньше мужа, но тогда его отправят под суд. Если за тобой приедут раньше, а ты еще не успеешь сделать всего по договору, лорд Ойгриг, скорее всего, не отпустит тебя. Венаторам придется ждать либо конца месяца и расторжения брака, либо консуммации, для окончательного решения.