Я шагнул на пирс.

— Мы подождем тебя здесь, князь, — послышалось за спиной и я, не оборачиваясь, кивнул.

Лодка уже ждала нас у края причала. И я мог поклясться, что еще недавно ее здесь не было. Старик спокойно шагнул и уселся на прогнувшуюся под его весом скамью. Я последовал его примеру.

Лодку качнуло, и я расставил в стороны руки, с трудом удержав равновесие. Старик усмехнулся:

— С непривычки и хуже бывает. Готов?

— Да.

Старик махнул ладонью, и лодка медленно поплыла к другому берегу. Вода билась в борта вязкими волнами. Мне показалось, что на поверхности неподалеку вынырнула чья-то голова, а потом плеснулся длинный чешуйчатый хвост. Но я не мог поклясться, что и в самом деле увидел все это.

Пирс позади нас скрылся в тумане. Мы словно оказались в банке с молоком. Небо нависло над нами мутным стеклом, сквозь которое сочился рассеянный свет. Нос лодки ударился в берег неожиданно. Песок процарапал по дну. Старик шагнул на твердую землю:

— Идем. Только не отставай.

Он бодро прошел, ловко огибая ямы по старой, полуразрушенной мостовой. Многие камни отсутствовали, но трава слово бы не смела расти на этих проплешинах. Дорога провела нас в гостеприимно распахнутые ворота замка. Справа от дверей мелькнул остов кузницы. В открытом дворе еще остались останки горна и застывших мехов. Чуть поодаль стояла ржавая наковальня, а рядом горкой лежали почти сгнившие доски от бочек да черные обручи.

Дорога вывела нас к замку. Тот был высоким и величественным. Узкие окна ощерились грязными стеклами, в который не отражались солнечные блики. Зеленоватые ото мха камни местами скололись, но с крыши все так же мрачно взирали на мир уродливые гаргульи. Странно, что все уцелели, когда часть балконов обвалилось.

Старик поднялся по старым ступеням и потянул на себя огромную дверь, украшенную мордой льва. Петли протяжно заскрипели.

— Главное — не бойся. И не пытайся применять плетения, — обернувшись, предупредил меня старик. — Местные этого не любят.

“Кто это — местные”? — хотел было спросить я, но мудро промолчал. Просто кивнул и шагнул за провожатым в проем двери.

Тяжелые шаги эхом прокатились по пустому помещению, скудно освещенному светом закрепленных на стенах факелов. Провожатый пересек холл и поднялся по мраморной лестнице, которая вывела в заставленный длинными столами зал. И тут я понял, что означала фраза “не бойся”.

По комнате сновали бестелесные фигуры. Они стояли группами, сидели за столами, что-то обсуждая и рассказывая друг другу давно позабытые истории. Поверхность стола, застеленная белой скатертью, оказалась завалена различными блюдами. На полу валялись кости и пустые кубки. По воздуху плыл аромат вина и восковых свечей.

Мимо нас прошаркал хилый старик с серебряным подносом в руках.

В дальнем углу зала, на месте обрушившегося балкона, беззвучно играли несколько музыкантов. А на площадке кружились в танце пары в изысканных одеждах. Ветер, которого я не ощущал, развевал ткани и волосы почти людей.

— Гости Хранителя, — пояснил провожатый. — Идем.

Стараясь не сталкиваться с призраками, я осторожно пересек комнату. Какая-то девушка в расшитом золотом платье коснулась моей руки, и кисть обожгло холодом.

— Простите, — прошелестела девушка, отдернула ладонь и одарила меня ледяной усмешкой и колким взглядом. Затем направилась дальше через зал, пару раз оглянувшись. Я же последовал за провожатым. Не хватало еще заблудиться здесь или познакомиться с гостями хозяина.

Старик меж тем пересек коридор и вошел в следующий зал. Я проследовал за ними и замер, глядя по сторонам.

Вдоль стен комнаты стояли огромные стеклянные резервуары, заполненные жидкостью. В мутной жиже плескались разные… существа, лишь некоторые отдаленно напоминали людей. Мелькали рогатые и шипастые головы, сложенные за спинами крылья. У одних образцов были широкие рыбьи хвосты вместо ног. У других заметно ступней были раздвоенные копыта.

Прямо напротив в стенку аквариума ткнулись тонкие пальцы и прильнуло лицо с огромными глазами. Безгубый рот раскрылся, явив иглоподобные зубки, а потом чудовище лизнуло поверхность стекла темным раздвоенным языком.

— Зал экспериментов, — не оборачиваясь, проскрипел старик.

— Экспериментов… по выводу новых видов? — только и смог произнести я, рассматривая экспонаты, которым позавидовала бы Кунсткамера.

— Да. Люди были далеко не первыми, кто появился на земле, — спокойно подтвердил провожатый. — До них на планете существовали разные виды. Некоторые из них до сих пор не вымерли. Кое-кто вон в спячке…

Я остановился у большого резервуара. За стеклом, в воде, виднелась высоченная фигура, отдаленно похожее на человека. Морда его была вытянута, как у кроманьонца. А тело покрывала густая шерсть.

— Это же…

— Да, он самый, — фыркнул провожатый. — Легенды и слухи не рождаются на ровном месте. Разве ты еще не понял?

Чудовище вздрогнуло, словно ощутив мое внимание, и я отпрянул от колбы, едва не задев стоявший рядом образец. И тут же поспешил за стариком.

— А отчего они вымерли? — полюбопытствовал я, нагнав провожатого.

— Теория Дарвина, юноша, — пояснил тот. — Не все из них приспособились. Те, кто не мутировал, вымер. Ну или их истребили другие виды.

— Вот оно что, — пробормотал я, глазея по сторонам.

Старик тем временем вышел из зала и остановился перед очередной дверью. Потянул на себя створку и жестом пригласил войти.

— Хранитель уже ждет тебя, — тихо произнес он.

Я выдохнул, призывая всю решимость, и вошел в комнату. И оказался в огромном помещении. Вдоль верхнего уровня проходил кованый помост, образуя галерею. Узкие окна комнаты были забраны решетками из переплетенных железных прутьев, приглушавших и без того скудное естественное освещение.

А еще, почти всю комнату занимали огромные, уходящие к потолку стеллажи, на которых стояли книги, лежали стопки бумаг и скрученные свитки. Я с трудом сдержался, чтобы не присвистнуть от удивления: казалось, здесь были собраны все книги мира. В сухом воздухе крутились мелкие светящиеся в лучах света пылинки.

На столе в центре комнаты стояла клетка, забранная стеклянными боками. В ее недрах горели свечи, отбрасывая блики на зеркальные поверхности. И лишь приглядевшись, я с удивлением понял, что на самом деле сияние излучали не лепестки огня. Свет исходил от яркой птицы, которая время от времени встряхивалась на жердочке и от этого с ее перьев осыпались искры.

За столом сидел старик, который что-то записывал в большую книгу длинным гусиным пером. Он был одет в багровую сутану, походящую кроем на монашескую одежду с широким капюшоном, расшитым мелкими камнями, напоминающими капли крови. Заметив меня, незнакомец поднял голову. Мужчина был моложе, чем показался поначалу. Но быть может все дело было в ярко-голубых глазах, глянувших на меня из-под светлых ресниц. Словно выцветшие на солнце волосы были