возвращения, стали самыми долгими в их жизни. Однако, придя на прежнее место, она покачала головой.

– Ничего, – тихо сказала Стрела. Её огромные тёмные глаза блестели от слёз. – Я совсем ничего там не увидела.

– Но это же хорошо, правда? – сказал Мох. – По крайней мере, теперь мы знаем, что они не… Что их не…

– Иногда… если кто-то из нас падает… Ну там, на дороге смерти… Они останавливаются и забирают… забирают с собой тело, – прошептала она.

– Как это?! – вскричал Мох. – Кто забирает? Куда?

– Люди, – неохотно сказал Дождевик. – Они едят оленину точно так же, как мы едим мелкую рыбёшку и кузнечиков. Сам подумай: если б ты случайно убил малька, то разве не отнёс бы его домой нам на ужин?

Мох пошатнулся. К горлу подкатила тошнота, и свет померк у него перед глазами.

Хоть никто об этом и не догадывался, Мох заработал лёгкое сотрясение мозга: ударился лбом о шею Стрелы, когда она скачками неслась через дорогу.

– Садись, садись, старина, – донеслось до него. – Вот так. Опусти голову между коленями, – голос Дождевика словно шёл откуда-то издали. – Ты переволновался. Это пройдёт.

– Но, Дождевик, – с трудом прошептал Мох, – если случилось самое страшное, то люди, наверно, и Вереска забрали с собой. На ужин?

В этот самый миг знакомый голос у них за спиной бодро окликнул:

– Привет-привет! – и чья-то рука сдёрнула желудёвый колпачок с головы Мха. – Да что вы все такие кислые? – спросил Вереск, ухмыляясь и тряся колпачком так, чтобы нельзя было дотянуться и схватить.

Друзей окатило тёплой волной радости. Мох засмеялся, вскочил на ноги, обнял Вереска и воскликнул:

– Ура! Ура! Ты живой! Вереск живой! Всё в порядке!

– Ну конечно, в порядке, – ответил Вереск. – А чего вы переполошились?

– Да где же ты был?

– Нам просто пришлось очень долго ждать у дороги, вот и всё. Вы, ребята, все перескочили на другую сторону, и мы чуть было не пошли за вами под колёса. Но тут уж я подал голос – хоть и знал, что нельзя. «Стой! – ору я. – Подожди! Нас раздавят!» И вот так мы стояли и ждали, пока тарахтелки проедут. Ждать пришлось долго, как вы заметили. Зато потом настало затишье и мы спокойно перешли сюда.

Пока Вереск рассказывал, вокруг друзей собрались все оленихи, включая и сестру Стрелы, на чьей спине он приехал. Теперь сама Стрела опустила голову и заговорила с друзьями.

– Так, значит, ты нарушил обещание, – сказала она.

Мох схватился за сердце. У Дождевика тоже был потрясённый вид.

– Нарушил, мадам, – твёрдым голосом сказал Вереск. – Но ни о чём не жалею. Это же сущее безумие: слепо идти за стадом, не глядя по сторонам!

– Для нас, оленей, сплочённость – залог выживания. Когда нас много, мы в безопасности. Видимо, у вас, тайного народца, более… индивидуальный подход к жизни. Признаю, в этом случае он оказался полезным и спас жизнь моей сестре. Но нарушенное обещание – это не шутка. У каждого поступка бывают последствия. Мы не можем больше верить вашему слову. Значит, пора расставаться.

– Так нечестно! – воскликнул Вереск.

– Но, Стрела… Он же просто хотел помочь, – несчастным голосом сказал Мох.

Дождевик выступил вперёд.

– Госпожа Стрела, поверьте, мы искренне сожалеем. Мой друг больше не скажет ни единого словечка. Клянусь вам.

Но было слишком поздно. Бросив на друзей последний долгий взгляд, Стрела повернулась к лесу, и всё стадо повернулось вместе с ней. А затем оленихи как будто растворились в тени между деревьями.

Некоторое время троица просидела в полном молчании. Все были измучены; никто не знал, что сказать Вереску, который низко опустил голову, пряча заплаканное лицо.

Наконец заговорил Дождевик.

– Знаешь, Вереск, на твоём месте я сделал бы то же самое. Честно.

– Я тоже, – великодушно сказал Мох.

– Но ведь вы же этого не сделали, правда? – огрызнулся Вереск. – Это всё я. Я всегда всё порчу.

– Ничего ты не испортил – ты спас оленихе жизнь! – возразил Дождевик. – И себе самому тоже.

– Тогда почему они меня не простили?

– Они не сказали, что не могут тебя простить. Только, что мы не можем дальше путешествовать с ними.

– А разве это не одно и то же?

– По-моему, нет, – ответил Дождевик. – Они на тебя не сердились. Это не наказание.

– Теперь нам придётся идти дальше самим, – убитым голосом продолжал Вереск. – А я даже не знаю, где мы!

– К счастью, ты у нас опытный проводник, – сказал Мох, дружески подтолкнув Вереска локтем. – Веселей! Я знаю: уж ты доставишь нас куда надо!

– Обязательно! – подхватил Дождевик. – Знаете что? Давайте встанем и хорошенько осмотримся. Поглядим, что к чему. Пошли, старина.

– У меня ещё немножко кружится голова, – сказал Мох. – Можно я чуть-чуть отдохну? Вы идите вдвоём, а я буду тут, на месте. Вот прямо здесь, под пучком смолёвки.

– Ладно, полежи, – сказал Дождевик. – Вереск, шевелись! Пошли на разведку.

– Эй! Ух ты! Приветик! Это же ты или это не ты? – донеслось возбуждённое чириканье откуда-то сверху.

С трудом проснувшись, Мох поднял голову и увидел молоденькую жёлто-синюю лазоревку, которая нетерпеливо прыгала на ветке ольхи, увешанной жёлтыми серёжками.

– Клянусь штанами Пана! Ох, прошу прощения, – сказала птичка, свесившись вниз головой.

– Рад познакомиться, – не совсем уверенно сказал Мох. – Мы раньше не встречались?

– Я Чика, – чирикнула птица, принимая прежнюю позу и разглядывая Мха блестящими глазами. – А ты… если не ошибаюсь, ты гном!

– Как раз таки ошибаешься, – с достоинством сказал Мох. – Я один из тайного народца. Меня зовут Мох, а моих друзей…

– Мох! Надо же! – перебила его лазоревка. – А я-то думала, ты Морошка. Вернулся домой наконец. Вы с ним, конечно, не очень похожи. Извини. Просто…

– Ничего страшного, – сказал Мох. – Но скажи-ка ещё раз, за кого ты меня приняла?

– За Морошку. Ну, знаешь, Морошку, – Чика опять свесилась вниз головой и принялась раскачиваться туда-сюда. – Который улетел с небесными гончими. Но ты не переживай. Я теперь вижу, что ты не он.

– Да-да. То есть нет. Кто такие небесные гончие?

– Ну, знаешь, они такие большие. И всё время то здесь, то там. От них ещё шума много.

– Свиньи, что ли?

– Нет, поменьше.

– Поросята?

– Ты что, глупый? У них крылья!

– Может, гуси?

– Да, точно! Они самые.

– И ты говоришь, что мой родич… что Морошка улетел вместе с ними?

– Ага. И отлично отдохнул за морем, как мне рассказывали.

– А что потом?

– А потом он вернулся, но снова куда-то улетел. Тогда другие пошли его искать.

– Какие другие?

– Ну