в Детройте, все были чернокожими. Независимо от размера или состава комитета, все они были созданы по образцу одного из самых преданных своему делу комитетов эпохи аболиционизма — Нью-Йоркского комитета бдительности, основанного в 1835 году чернокожим человеком по имени Дэвид Рагглз. Рагглз лично помог сотням беглецов тайно перебраться в почти свободные районы изолированного севера. Одним из самых известных беглецов был великий Фредерик Дуглас.

Рагглз часто посещал доки Нью-Йорка, чтобы убедиться, что рабов не ввозят контрабандой на прибывающих кораблях. Он обошел несколько самых богатых районов города, чтобы проинформировать домашнюю прислугу о том, что по законам Нью-Йорка ввезенные рабы становятся свободными после девяностодневного пребывания в штате. Под его руководством «беглецов» приглашали выступать перед аудиторией на некоторых заседаниях Нью-Йоркского комитета и рассказывать о своей борьбе за свободу.

В конце концов, мистер Рагглз прекратил свою работу с нью-йоркской группой из-за проблем со зрением, но продолжал оказывать личную помощь тем, кто стремился к свободе.

И все же более двадцати лет спустя рабство по-прежнему царило на земле.

Принятие Закона о беглых рабах и решение Верховного суда об отклонении ходатайства мистера Дреда Скотта о свободе стало ударом по делу отмены рабства. Суд, в частности, заявил, что, поскольку мужчины и женщины этой расы всегда считались неполноценными, у них не было прав, которые белый человек обязан был бы уважать. Однако рабы продолжали убегать, несмотря на возмутительное постановление суда. Их отказ оставаться движимым имуществом сделал необходимым дальнейшее существование Комитетов бдительности.

Как и многие другие комитеты в стране, Комитет бдительности Уиттакера использовал модифицированную версию закодированных методов Ордена для секретного общения. Би Мелдрам служила местным курьером, потому что она доставляла яйца и занималась врачеванием во всей округе. Эстер узнала о срочном собрании, которое должно было состояться этим вечером, не из слов Би, а из цвета ткани в корзинке для яиц, которую Би оставила утром на крыльце, ткань была красной, стандартного цвета для заседаний комитета. Число, написанное парафином на скорлупе одного из яиц, указывало время встречи.

Входя в церковь Уиттекера, Эстер услышала голоса репетирующего хора. Пока хор репетировал в маленьком святилище на главном этаже церкви, под землей, в церковном подвале, преподобный Джозеф Адамс призывал собрание Комитета бдительности к порядку. В официальном списке было двадцать человек, но сегодня пришли только четверо — Эстер, Би, Брэнтон Хаббл и Уильям Лавджой. Лавджой владел очень успешным парикмахерским бизнесом и был самым богатым человеком в Уиттекере.

— Прежде всего, — начал преподобный Адамс, — я хотел бы поблагодарить Би за то, что она со всеми связалась. На репетиции наверху пятнадцать участников хора, что является хорошей явкой, учитывая, когда им о ней сообщили.

Би приняла благодарность, кивнув седой головой. Репетирующий хор должен был послужить маскировкой для этой встречи.

— А теперь о причине, по которой мы здесь. Ходит много слухов о местонахождении Черного Дэниела. Ходят слухи, что он залег на дно отсюда до Онтарио и обратно. Орден попросил всех главных кондукторов расспросить своих местных агентов, не знает ли кто-нибудь, где он на самом деле.

Эстер колебалась, стоит ли раскрывать местонахождение Галена, услышав об интересе Ордена, но Гален разрешил ей раскрыть его присутствие, поэтому она сказала:

— Он в моем подвале, преподобный.

Внезапно она оказалась в центре внимания.

— Би залатала его раны, но я никогда не говорила ей, кто он на самом деле.

Би улыбнулась.

— Так вот кто он такой.

Затем Би развернулась на стуле, чтобы получше разглядеть Уильяма Лавджоя, и сказала:

— Полагаю, женщины все же умеют хранить секреты, а, Лавджой?

Веселый смех Би, казалось, еще больше усилил раздраженное выражение лица Лавджоя. Уильям Лавджой был сутулым, лысеющим человечком невысокого роста лет пятидесяти. На протяжении многих лет он ясно давал понять, как относится к тому, что женщины являются членами Комитета бдительности: он был против. Его предубеждения вызвали много споров среди членов Комитета, особенно в свете всей работы, проделанной женщинами от имени аналогичных комитетов по всей стране. Лавджой повернулся к Эстер и резко спросил:

— Почему ты никому раньше не сказала?

Прежде чем Эстер успела ответить, Брэнтон Хаббл, сосед и хороший друг Эстер, холодно спросил Лавджоя:

— Ты когда-нибудь объявлял, кого укрываешь у себя на чердаке, Лавджой?

Лавджой знал ответ. Он ничего не сказал.

Эстер улыбкой поблагодарила Брэнтона за поддержку и сказала:

— Я не хотела раскрывать его местонахождение без его разрешения.

Би сказала:

— Скрытная и умная.

Затем преподобный спросил:

— Как ты думаешь, Дэниел согласится встретиться с нами?

Эстер видела энтузиазм в глазах преподобного, когда он задавал этот вопрос. Черный Дэниел был легендой; мало кто когда-либо его видел. Эстер понимала желание преподобного стать одним из этих немногих.

— Я не уверена, что он согласится. Он убежден, что среди нас есть предатель.

Все уставились на нее. Брантон Хаббл спросил:

— Что ты имеешь в виду?

Эстер пересказала им историю Галена. Когда она закончила, в комнате воцарилась тишина.

— Это невозможно, — рявкнул Брантон.

— Я согласна, Брантон, — ответила Эстер. — Однако он убежден, что ловец рабов говорил правду.

— Здесь нет предателей, — заявил Лавджой.

— Предположим, это правда. Что нам делать дальше? — спросила Би.

— Черный Дэниел говорит, что у него есть план, — заявила Эстер.

— Что это за план? — спросил преподобный.

Эстер пожала плечами.

— Понятия не имею.

Она подумала о том, чтобы рассказать о вопросах Галена, касающихся продажи местных земель, но она не спросила его, хочет ли он, чтобы эта информация была раскрыта, поэтому промолчала.

Группа провела еще несколько минут, обсуждая недостатки и возможные достоинства теории Галена. В середине разговора Лавджой сказал:

— Преподобный, я думаю, что нам следует обсудить дальнейшую роль Эстер в укрывательстве такого важного человека.

— Почему? — скептически спросил преподобный. — Кажется, у Эстер все под контролем.

— Потому что, если ему нужна защита, рядом должен быть мужчина.

Би спросила:

— Ты предлагаешь стать этим мужчиной?

— Почему бы и нет, — гордо заявил Лавджой. — У меня большой дом, и…

— И, — вмешался Хаббл, — ты самый плохой стрелок в трех округах. Если Черный Дэниел решит, что недоволен Эстер, я уверен, он даст кому-нибудь знать. До тех пор он останется там, где он сейчас. Согласны?

Преподобный и Би кивнули головами в знак согласия.

Лавджой откинулся на спинку стула в сердитом молчании. Эстер знала, что богатому парикмахеру не нравилось, что люди говорят о его неумении стрелять, но правда заключалась в том, что в Уиттекере были школьники, которые стреляли лучше.

Затем преподобный Адамс спросил Би о передвижениях Шу и его людей. Ответ Би был обескураживающим.

— К сожалению, похоже, что