То, что Икрей просто молча и бесшумно идет следом, принцесса поняла только на берегу ручейка, и то лишь увидев мельком отражение амаинта в воде. И как только при таком росте и могучем телосложении он умудрялся двигаться так тихо? Не дракон будто, а огромная кошка.

Девушка сняла плащ, оставила его на сухом участке берега, а сама спустилась ближе к воде. Расстегнула и закатала высокие манжеты рубашки и опустила пальцы в воду. Ручеек хоть и был проточным, но, благодаря небольшой глубине, немного прогревался солнцем. И вода терпимо холодная, но не ледяная. Набрав водички в ладони, Лин умыла лицо и, продолжая сидеть на карточках возле берега, закрыв глаза, подставила кожу солнечным лучам.

— У тебя веснушки на носу.

Голос Икрея неожиданно прозвучал так близко, что Лин вздрогнула и едва не потеряла равновесие. Глаза девушка открыла, когда сильные руки, придерживая ее за предплечья, поставили на ноги. Правда, несмотря на то что стояла она на прямой поверхности и вполне устойчиво, отпускать ее амаинт не спешил, а по-прежнему удерживал одной рукой.

— Тут и тут, — он поднес согнутые пальцы к лицу Шарлинты, как будто хотел потрогать костяшками веснушки на ее носу.

Но в последний момент, видимо, передумал и так и не коснулся лица девушки. Шарлинта тепло, с благодарностью за такую сдержанность улыбнулась трехипостаному.

— Я утром забыла про бальзам от них, — слегка запнувшись перед словом «забыла», произнесла принцесса.

— Прости за утро.

На этот раз он был вполне искренен, действительно чувствовал вину и хотел извиниться.

Шарлинта пыталась придумать, что можно сказать, кроме формальной фразы, что извинения приняты. Но не получалось. Почему-то с Трейвентом она не следила за тем, что говорила. С Икреем же приходилось тщательно подбирать каждое слово.

— Пойдем, нас уже ждут, — так и не дождавшись ее ответа, заговорил амаинт. — И не нужно ничего делать с веснушками. Тебе идет.

Шарлинта задумчиво крутила в руках кружку с теплым отваром. Есть не хотелось, но под выразительными взглядами Равенеля и Икрея девушка отщипывала небольшие кусочки то от булки, то от сыра. Видимо, амаинты искренне были уверены в том, что она не ест из чувства протеста. Но в очередной раз спорить и отстаивать свою точку зрения принцессе не хотелось. Установившийся шаткий мир был явно лучше очередной ссоры.

Но и беседы у них не получалось. Две попытки Икрея завязать разговор споткнулись на односложных ответах девушки. Равенель же просто молчал. То ли он был неразговорчивый по своему характеру, то ли не желал с ней общаться. Почему-то принцесса склонялась больше ко второй версии. И приятной эта мысль не была. Лин понимала, что он сильно старше ее, глава дома, и, наверное, достаточно жесткий правитель, и принцесса в его глазах всего лишь маленькая девочка, но все равно где-то в глубине души было обидно. Правда, почему именно обидно, осознать не получалось.

Пытаясь отвлечься от препарирования собственных странных чувств, Шарлинта начала рассматривать лагерь. Амаинты выбрали для их костра своеобразную возвышенность, как будто заранее предугадали подобный интерес принцессы. Девушек и женщин среди трехипостасных было около десяти. Все очень разные по возрасту и внешности, единственное, что принцесса отметила для себя, совсем молоденьких не было. Видимо, Лин была самой младшей, хотя по традициям Веллории ее вполне можно было посчитать засидевшейся в девках невестой. Если судить по одежде, то среди девушек были и состоятельные горожанки, и простые селянки. А вот представителей аристократии не наблюдалось. Слишком свободно вели себя девушки по сравнению с воспитанными в знатных семьях. В связи с этим все более непонятной становилась зацикленность ее амаиров именно на принцессе. Что такого особенного в ней, Шарлинте, кроме королевской крови? Если покопаться в родословной, то там можно было отыскать дальнюю родственную связь с несколькими правящими домами. Правда, поддержку кого-то из них это совсем не гарантировало. Да и зачем амаинтам, живущим своим ограниченным кругом, такие весьма эфемерные родственные связи?

Вокруг всех костров было оживленно — разговоры, смех. Точнее, почти всех, за исключением двух. Кроме амаиров и Шарлинты, молчала еще одна компания возле остановившейся дальше остальных крытой повозки — две женщины, одна моложе, другая старше, и два амаинта. Они все были напряжены и как будто прислушивались к происходящему в повозке. Принцессе хотелось спросить у амаиров, что там случилось, но она не решилась. Слишком холодным и отрешенным был Равенель. И Шарлинте было неловко прерывать установившуюся тишину. Был бы рядом Трейвент.

Как будто в ответ на ее мысли, средний амаир спрыгнул с той самой крытой повозки, привлекшей внимание принцессы. Он коротко произнес что-то, явно не обрадовавшее и без того напряженную компанию. Старшая из женщин расплакалась, и один из амаинтов, поглаживая ее по голове, начал что-то быстро говорить, видимо, утешая.

Трейвент, оставив компанию, подошел к костру, улыбнулся Шарлинте, поймав ее взгляд, но эта улыбка совсем не затронула глаза амаинта.

— Все плохо, Нел, — глухо произнес мужчина, обращаясь к старшему брату. — Мальчику срочно нужна помощь Хорана. Боюсь, что время не терпит. Я могу лечить тело, и только. Моя поддержка уже практически не помогает.

— Это почти тридцать часов полета, Трей. Притом мальчика нужно кому-то держать, сам он не сможет. Тридцать часов туда, сутки отдыха как минимум, тридцать обратно, ну, может, чуть меньше, если вы продолжите путь, а не задержитесь где-то. Еще минимум двенадцать часов сна до полета. Четверо суток.

Равенель говорил медленно, будто рассуждая вслух. И Шарлинте вдруг стало стыдно за недавнюю обиду. Все-таки у старшего амаира хватало забот. А Лин обиделась, что он недостаточно развлекает ее королевскую персону.

— Тебе на четверо суток придется заменить меня, — продолжил Равенель. — Икрей один не справится.

Старший амаир выразительно взглянул на Шарлинту, откровенно намекая, с кем именно не справится младший брат. Лин залилась краской от негодования, но Равенель невозмутимо продолжил:

— Они поубивают друг друга за это время.

— Забери Лин с собой, — невозмутимо предложил Трейвент, забирая из ладоней девушки уже опустевшую кружку и успокаивающе поглаживая побелевшие пальчики принцессы.

Последовавший после этого очередной тяжелый взгляд Равенеля настолько не понравился Шарлинте, что она даже пожалела об отданной кружке, которую вполне можно было использовать, как метательный снаряд.

— А что случилось? — максимально контролируя интонацию, звенящим от напряжения голосом спросила девушка.

Амаиры хмуро переглянулись, видимо, переговариваясь мысленно между собой и решая, кто и что именно ей ответит. Пауза затягивалась. Затягивалась уже неприлично, и с каждой последующей секундой терпение принцессы таяло. В конце концов Шарлинта не выдержала, встала и решительно направилась назад к ручейку, просто куда-нибудь подальше от амаиров и их секретов.