— Походу, — буркнул Миха.

— А кто‐то говорил, что обращаться ко взрослым — плохая идея, — я не мог упустить случая, чтобы подколоть парней.

Ну, а чего молчать, если я прав?

Глюкер издал какой‐то донельзя странный звук. Мишка попытался спорить:

— А что нам было делать?

— Ну, а чего мы добились? — парировал я. — В итоге мы напросились на то, что нам вообще уже никто не поверит, даже если нас тут правда будут убивать.

— Это говорит пацан, который первый начал звонить мамочке и кричать, что его тут убивают, — поддел меня Миха, и тут он, конечно, был прав.

Я ощутил, как начинают гореть щёки.

Скрипнула дверь, и в палату протиснулся Хали-Гали. Выглядел он так себе, хотя, в общем‐то, мы все там были не первой свежести.

Он удивлённо посмотрел на расположение наших кроватей и уселся на ближайшую, то есть на мою. При этом наш Шерлок казался таким загадочным, что мы все подобрались.

— З-здорово, п… п-ацаны.

Мы тоже поздоровались с ним. К этому моменту я уже рассказал парням обо всём, что успел подслушать в очереди на энцефалограмму. Поэтому беспардонный Миха первым делом спросил:

— А чё ты нас не предупредил, что допросы начались?

— А к‐как? — развёл руками парень. — У м-меня т-трубы с прош-лой н-едели нет, а пос-с‐товухи зорко с-следили, чтобы мы п-по палатам не ш… ш-арились. Ч-что мне надо б-было делать? М… м-морз-янкой в стену с-стуча-ать?

— Не знаю, — тем не менее не сдавался Мишка, — записку под дверь подбросить, например. Или на завтраке к нам подсесть, у нас же как раз четвёртое место свободно.

— Я так и х-хотел, но С-Сэм п-первым…

— Понятно, — буркнул Миха.

На минуту повисла пауза, которую, впрочем, очень быстро нарушил Глюкер своим возмущённым возгласом:

— А ты чё пришёл‐то?

— П-па делу.

Но прежде, чем он успел заговорить, снова открылась дверь, и из-за неё показалась косматая голова Сэма.

— Пацаны, хотите фокус покажу?

— Отвали, Натурал! — тут же зарычал на него Глюкер.

— Закрой дверь, щас же! — рявкнул Миха, и Сэм испуганно исчез.

Мне стало как‐то жалко его.

— Да ладно, чё вы на него набросились‐то? Сэм пацан нормальный, чё он вам сделал?

— Да забодал со своими фокусами! — кипятился толстый.

— А я тут от него новое слово узнал, — поделился Миха, — «микромагия». Эт, типа, когда он с картами нас дурит или кубик-рубик за секунду собирает.

— Ого, ты это видел? — удивился я.

— Фокусы его?

— Да нет! Как он кубик так быстро собирает.

— Не, — мой друг помотал головой. — Кира видела, прям отвечала.

— С-собирал, — подтвердил Хали-Гали. — П-пока ему Рита его не с… с-ломал.

— Вот козёл, — нахмурился Мишка.

— Ты что‐то хотел рассказать, — напомнил Глюкер.

Наш местный Шерлок набрал в грудь побольше воздуха и заговорил. Начал именно с того, на чём закончил я перед тем, как он вошёл: после сегодняшней ночи мы потеряли возможность попросить взрослых о помощи. Запаниковав, мы выставили себя придурками и потеряли всякое доверие.

— Во-во, я так и сказал, — поддакнул ему я.

А сыщик продолжал.

Он привёл примеры того, как всё начиналось, и предположил, к чему оно всё движется. А походило на то, что если изначально тех, кто был в стенах, сидело там немного и они могли пугать нас редкими появлениями, то теперь этих тварей становится всё больше и больше. А если вспомнить, что ночью паниковали не только мы и даже не только наш этаж, то получается, что они заполонили уже всё.

Но самое главное, по мнению Хали-Гали, что скоро их станет так много, что они уже не смогут поместиться в стенах и вырвутся к нам.

Взрослые их не слышат. И тут мы с Глюкером вспомнили, как эти твари носились, пока допрашивали Миху, а никто из комиссии даже не насторожился. Поэтому велика вероятность, что, если, а вернее, когда эти бестии прорвутся к нам, врачи их не заметят.

И раз уж всё это началось с появления странной новенькой, то, если мы хотим дожить до выписки, надо с ней поговорить.

После этого заявления Глюкер покатился от хохота.

— Ш-што? — надулся Хали-Гали.

— И как мы с ней поговорим, гений? Морзянкой в стену постучим?

Хали-Гали напустил загадочный вид, который мне сразу не понравился. А когда он ответил толстому, то даже я — человек, который всегда относился к этому парню серьёзнее, чем все остальные, — подумал, что он рухнул с дуба.

— Мы в-войдём в й… её п-палату.

Минуту длилась немая сцена.

— Что, простите? — сказал Миха. Он прислонил ладонь к уху и сел поближе. — Прости, пожалуйста, мне послышалось, ты только что предлагал войти в её палату.

Хали-Гали сидел довольный произведённым эффектом.

— Д-да!

Мы переглянулись. Хали-Гали начал излагать свой план.

А заключался он ни больше ни меньше в том, чтобы подмешать полицейскому в кофе снотворного, а когда тот уснёт, проникнуть в тринадцатую палату. Ещё, конечно, надо было отвлечь постовых, но это уже дело десятое. В конце концов всегда можно было снова устроить беготню по коридорам с криками о крысах. Тем более что твари из стен что‐то давно не показывались, а значит, скоро должны были появиться.

Это объяснение затянулось надолго, но не столько от заикания нашего сыщика, сколько из-за постоянных подколок Михи и Глюкера. И их можно понять, потому как ничего безумнее я в жизни не слышал.

Наше веселье прервала Сова. Она ворвалась в палату и угрозами разогнать всех по своим местам заставила нас утихнуть. А ещё — и это было самое страшное — она забрала у нас телефоны, пообещав вернуть только при выписке. Мы попытались сопротивляться, но Сова была самой грозной из наших постовух, поэтому ничего у нас не вышло и пришлось отдать. Нам только позволили отправить родителям эсэмэску, что мобильники забирают, а все вопросы к лечащему врачу.

Когда за медсестрой закрылась дверь, мы ещё несколько минут молча смотрели ей вслед. Потом ещё не менее двадцати обсуждали, что это произвол и так нельзя. Ну, то есть совсем нельзя!

Потом как‐то ни шатко ни валко вернулись к обсуждению плана Хали-Гали, и вроде стало чуть веселее.

— Боже мой, Хали-Гали, ты что, фильмов голливудских пересмотрел? — прикалывался Глюкер. — Ты когда успел всю эту дребедень придумать?

— Т-только те, к… кто пред-пр-принимает абс-сурд-ные п… поп-пытки, д-добиваются невозмож-жного.

— Красиво сказал, — оценил Миха.

— Это Эйнштейн, — брякнул я.

— А, ну, этот вроде тоже умный мужик был, — согласился Миха и задумчиво почесал затылок.

— А вот вам ещё к-расивая ф-фраза: «Они с-сильнее всех, п-патаму ш-што их никто не в-воспр-ринимает в… всерьёз!» Эт‐то про