Привет, малышка, как ты?

Она добрая, работает спортивным фотографом, с детства привязана к баскетболу, с одного двора с мужем. У них нет детей, потому что «нам хватает счастья, а дети должны прибавлять именно его, верно?». Так что Кейт для меня как крутая тетя с подарками, иногда пошлыми советами и сплетнями.

Подруга папиного лучшего друга и губернатора — Лили тоже никогда не была занудой, и все же именно к ней я бежала, когда разбивала коленку. Она брала меня на прогулки вместе с сыном Джорджи, он старше меня на четыре года.

Помню, как она сказала папе, что может взять меня с собой в отпуск на несколько дней. И когда мы с Джорджи вместе катались на водных горках, бегали по площадке, я оглядывалась на других детей. Они приносили мамам сорванные цветочки, показывали папам, как у них получается ходить по ступенькам, привязанных канатиками. И четырехлетняя я нуждалась в том, что есть у остальных детей богатых родителей, которые несмотря ни на что рядом со своими детьми. Я чуть не открыла рот, чтобы назвать Лили мамой, но вовремя застеснялась и промолчала. Ребенок способен настолько ярко помнить свой четвертый год жизни?

Привет! Прошло всего две вечеринки, зато девять крупных работ. Кстати, Лео вышел из чата, и появился принц Уильям (эмодзи короны и покрасневшего смайлика)

Тут же звонок. Я смеюсь.

— Итак, любовные дела не передать в письмах, что бы ни говорили на литературе. Что случилось с Лео? Он же тебе нравился.

— Мне нравилась Европа, — глушу машину — тело баскетболиста…

— Квин, я понимаю, как никто другой. — мы смеемся — И секс?

Мне хочется закатить глаза.

— Да, было неплохо. — она саркастично мычит — Очень неплохо. Но какие отношения в Академии? Что он от меня хотел?

— Окей-окей. Ты всегда можешь вернуться и заново разбить ему сердце, это без вопросов. Что там с принцем?

— Загугли «Ричард Диккенс».

Проходит десять секунд.

— У него своя компания, яхта, крутая фамилия, но…

— Он уже твой?

— Но он думает, что я, цитирую: не такая. Хочет сделать меня пай-девочкой из местной стервы.

— А ты, разумеется, против.

— В Академии проблемы. Пришла новенькая. Идиотка-задира, которая отрезала волосы Лизе.

— О-оу… у нее серьезные проблемы. Не хочу звучать, как… кто вообще просит не нарушать закон принцессу-миллиардершу?

Улыбаюсь.

— Я в жизни никого не ударила, Кейт. Этого и не случится.

— Верю в тебя. — с нежностью — И все же этот горячий британец…

— Ричард позвал меня в Реджайну. — произношу почти несчастно.

— Квин. Прими решение, кого ты действительно хочешь.

— Хотеть мало.

— Пока ты не в обязательствах, думай иначе.

— Если я передам это дяде Риду, то кто-то впадет в немилость. — смеюсь — И передай, что моя машина прошла тюнинг, и я выиграла ту новенькую в гонке на гидроциклах.

— Ты ж дядина гордость! — снова смех — Прости, малышка, мы можем созвониться через час…

— Все в порядке. Увидимся на игре.

— Я рада, что ты приедешь.

После разговора внутри все странно трясется.

Заправляю автомобиль, еду обратно в школу. Опаздываю на тренировку на полчаса, насчет чего сетует тренер. Не думаю ни о чем, сконцентрировавшись на весе ракетки и мячике. Если отпущу эти две вещи, мое сознание взорвется от происходящего.

АДАМ

Я не знаю, что задумал Бен, но из города он привез кучу всякой хрени из строительного. В тот вечер узнал о том, что Лизу Танака насильно подстригли.

В Академии творится если не анархия, то беспредел. Перед нами продолжают расступаться, подхалимничать, учителя знают, что наши фамилии весят больше, чем других, но все равно чувствуется, что мы теряем контроль. Это не так исключительно на игровой площадке, на которой невозможно прятаться вечно.

В пятницу зачетные выступления ораторского класса. Собираются все уровни, чтобы брать пример с лучших.

Малый актовый вместил восемьдесят человек. Искусство речи для многих профильный предмет, но уж точно не для самодовольного Ричарда Диккенса. Он стоит в форменных брюках и водолазке, опершись на дверь выхода. Ему стоило бы быть за ней, но не нужно иметь много серой жидкости, чтобы понять, что этот математик в крупных очках здесь ради одного. Одной.

— Начнем. — преподавательница, все затихают — Нам стоит задать высокую планку.

Трио Квин сидит справа в первом ряду, мы — слева, по центру — комиссия. Копии, как их прозвали в Академии, в третьем.

— Начнет мисс МакГрат. Прошу.

Квин чуть улыбается, поднимается к сцене, ей спешат подать руку поклонники.

На девушке с хищными чертами лица и карамельными волосами костюм-тройка на голое тело, блять, это не скрывает даже пиджак. Вместо популярного у девушек чокера — бабочка в белую точку. Нет, Квин, ты этого не сделаешь. Мне хочется смеяться.

Она не представляется повторно, не оглашает название речи, а сразу начинает, настроив микрофон.

— Тень упала на сцену, еще недавно освещенную победой Альянса.

Она не пытается перенять манеру подачи автора, только копирует одежду, берет отдельные фрагменты речи, мастерски связывая друг с другом, опускает невыгодные моменты.

Последним звучит абзац:

— Никогда не было в истории войны, которую было бы легче предотвратить своевременным действием, чем ту, которая только что опустошила огромную область нашей обители. Такой ошибки повторить нельзя. А для этого нужно под эгидой стабильного объединения — заменяет ООН на собственную свиту — и на основе общей силы найти взаимопонимание. Тогда главная дорога в будущее будет ясной не только для нас, но для всех, не только в наше время, но и в следующем поколении. — смотрит, на своих наследниц.

Никто не решается прервать тишину, которую Квин заканчивает избивать своим голосом.

— Фултонская речь Уинстона Черчилля тысячи девятьсот сорок шестого года.

Ее менее распространенное название: «Объявление войны без объявления войны».

Квин чуть проводит пальцами по микрофону, разрушая зрительный контакт с комиссией, она привлекла голосом каждого, ничего удивительного.

И слева начинают раздаваться громкие хлопки, которые многие поддерживают.

— Браво! — кричит Ричард.

И она нахрен улыбается его идиотизму.

Многие поддерживаю его шум.

— Мистер. Аплодируют в театральных залах, никак не здесь. — строго один из членов комиссии.

Он снова смотрит на Квин, но она уже пришла в себя.

Главный преподаватель протирает очки.

— Бесспорно хорошая работа, Квин. Приятно, когда человек говорит то, что думает.

— Это так. — короткий взгляд на Агату и якобы благодарная улыбка — Благодарю, сэр.

— Мне нравится грамотно вырезанные посылы Британской Империи и СССР. Стоило внести свой абзац с конкретными географическими объектами и людьми, если вы решились на эксперимент.

— Вы абсолютно