как «пьяный Джон». Он утверждал, что женился на одной из своих учениц только потому, что она никогда не платила за уроки.

Считается, что причиной смерти Генри Пёрселла (1659−1695) стало недовольство его жены тем, как много времени он проводил в местной лондонской таверне. Она выгнала его из дома, заставив провести ночь под дождем и ускорив его последнюю болезнь.

Женщины и сигареты

Это были два фаворита Пуччини. Как вы узнаете из книги «Гнев», его любовные похождения в конце концов принесли мрачные плоды. Как и курение: в 1924 году у композитора был диагностирован неоперабельный рак горла, и он умер, не закончив курс лучевой терапии, оставив после себя незавершенную оперу «Турандот». При жизни известность и внешность Пуччини обрекли его на множество соблазнов. Однажды в роскошном венском отеле его перекур был прерван неожиданным появлением в его номере обнаженной женщины. Пуччини решил, что она сошла с ума, и попытался позвать на помощь персонал отеля, но, поразмыслив, решил, что было бы неразумно противиться воле сумасшедшей.

Винсент Уоллес (1812–1865) позволил себе (несколько незаконно) избыток жен, умудрившись быть женатым одновременно на ирландке и американке. Возможно, его сбили с толку частые путешествия, вызванные беспокойным духом и почти вагнеровской способностью влезать в долги. Маршрут Уоллеса включал пребывание в Австралии в 1830-х годах. Выдающийся пианист и скрипач (его прозвали «австралийским Паганини»), основал музыкальную академию в Сиднее и некоторое время жил в отеле «Буш инн» в Хобарте, где, как говорят, написал большую часть того, что стало хитом оперы «Маритана», впервые исполненной в Лондоне в 1845 году.

Еще немного бичевания

Мы уже упоминали о склонности к насилию, которую проявлял аристократ/композитор Джезуальдо. Будучи человеком состоятельным, он нанимал по десять молодых людей, чтобы те били его три раза в день. Говорят, что во время этих сеансов он «имел обыкновение радостно улыбаться».

Ненависть к кошкам и волосы на лице

С облегчением узнаем, что с Иоганнеса Брамса (1833–1897) сняли обвинение столетней давности в чрезмерной жестокости к животным. Скандалисты утверждали, что Брамс из окна своей квартиры в Вене стрелял в кошек из лука, ловил их на удочку, как форель, и перекладывал их предсмертное мяуканье на камерную музыку. Сейчас считается, что эти обвинения в убийстве были дымовой завесой, придуманной Вагнером, который, возможно, был слишком близок со своими собаками. И мы должны восхищаться тем, кто был готов потратить последние двадцать лет своей жизни на уход за бородой, которая, по мнению Брамса, должна была стать прекрасным дополнением к его облику. В итоге его лицо, шея и верхняя часть тела оказались почти полностью скрыты. Если так и было задумано, то очень жаль, потому что ранние портреты и фотографии показывают, что он был очень привлекательным. Брамсу после супа потребовалось бы немного помыться. Ну и ну. В его бороде могла потеряться кошка.

Оккультизм, оргии и дикие вечеринки

Англичанин Филип Хезелтайн (1894−1930) увлекался черной магией, о чем свидетельствует его музыкальный псевдоним «Питер Уорлок». Будучи самоучкой в музыке, он создал целый ряд произведений: от задумчивого и очень красивого песенного цикла The Curlew до Каприольской сюиты для струнных. Он также написал серию «Четыре пьесы для фортепиано». В конце концов Уорлок отравился газом в начале мрачной лондонской зимы.

Вот вам и разрушительные эксцессы. Ниже – более невинные

Сергей Прокофьев (1891–1953) однажды был выселен изсвоей квартиры за то, что сыграл один и тот же фортепианный аккорд 218 раз. Жилец, этажом ниже, считал.

Иоганнес Брамс (1833–1897)

Антон Брукнер (1824–1896), благочестивый и беспринципный австрийский органист и композитор, страдал нумероманией, которая заставляла его считать всё: фронтоны соборов, звезды, листья на деревьях – даже количество тактов в его длинных симфониях. Известно, что оркестровые музыканты, переживающие не слишком вдохновляющее исполнение Брукнера, занимаются тем же самым: это помогает скоротать время.

Эрик Сати (1866–1925), чьи неповторимые «Три гимнопедии» для фортепиано (1888) до сих пор звучат так же свежо, как в день их написания, практиковал дерзкую эксцентричность, которая превратила его в официальное посмешище на протяжении большей части его карьеры. Его балет «Relâche» с трудом собирал публику, возможно, потому, что название переводится с французского как «Это представление отменяется». На самом деле Сати был мастером броских названий, прилагающихся к очень коротким фортепианным произведениям: «Три пьесы в форме груши», «Засушенные эмбрионы», «Бюрократическая сонатина» – список можно продолжить. Изобретенная им так называемая «меблировочная музыка» является предшественницей сегодняшнего muzak, но мы не будем ставить это ему в вину. Бóльшую часть своей жизни он прожил в унылом парижском пригороде, почти тридцать лет снимая одну и ту же комнату, в которую никому, даже консьержу, не разрешалось входить. Он много пил – наследие прежней жизни в кабаре на Монмартре, но жил экономно, за исключением пары маниакальных удовольствий: семи одинаковых бархатных костюмов, составлявших весь его гардероб, и коллекции зонтиков.

Джоаккино Россини (1792–1868) мог либо работать непрерывно, как бензопила, либо почти не вставать с постели. Иногда он делал и то, и другое одновременно. В одной из историй он лениво перелистывал рукопись, валяясь под одеялом. Страница соскользнула на пол, и, вместо того чтобы выйти из своего кокона и поднять ее, Россини просто написал новую. Невероятная быстрота и мастерство, о которых идет речь, не были музыкальным городским мифом. Он создал свою комическую оперу «Севильский цирюльник» (1816) менее чем за две недели (хотя и с небольшим количеством переработок) и предположил, что лучшим стимулом для работы является «ожидание вечера перед премьерой». Но даже этот график порой оказывался слишком свободным для Россини. Увертюра к опере «Сорока-воровка» (1817) была написана в день премьеры произведения, причем Россини был заперт в комнате театра рабочими, которые собирали только что написанные листы по мере вылетания их из окна.

Эти короткие периоды рабства сторицей окупились для Россини. В свои двадцать с небольшим он стал всемирно известным и приобрел соответствующее состояние. Из всех композиторов, о которых пойдет речь в этой книге, он был, пожалуй, самым богатым, построив дома в нескольких европейских городах и устраивая знаменитые салоны в более зрелом возрасте. Когда в тридцать семь лет он решил уйти на пенсию, проблемы с оплатой следующего обеда не было, что было очень кстати, ведь он любил поесть и даже придумал блюдо «Турнедо Россини». Написать искрометную, остроумную музыку, которую до сих пор любит весь мир (запись увертюр Россини добавит сияния шампанского в вашу коллекцию), быть знаменитым остряком, стать самым известным именем европейской музыки,