Он странно косится – темные глаза блестят во мраке. Ему около двадцати пяти, высок, силен, широкоплеч – все как положено. Каштановые волосы собраны в хвост – длинноволосые мужчины в Эсмаре норма, я уже убедилась. Только бы вшивым не оказался.

– Граф Эрт, – чеканит он, а сам смотрит так, будто я издеваюсь, – к вашим услугам.

Может, мы с ним знакомы в прошлом?

Гм, надеюсь не близко. Я местных мужчин, после принца Реигана, на дух не переношу.

– Граф Эрт, прежде, чем раздавать приказы, велите своим солдатам выгрузить чемоданы.

Лицо капитана каменеет, он нехотя соглашается, но добавляет:

– Жалованье мне выплачивается из государственной казны. Я состою на службе и подчиняюсь только его величеству.

– Ну, а кормить вас будет моя кухарка, – сообщаю я.

– Ваша?

– Да, моя. Потому что жалованье ей буду платить я. И я же собираюсь определять, кому она будет готовить, а кому нет.

Тишина.

Капитан Эрт долго переваривает услышанное. Вообще, я и без кухарки могу прожить. Но у меня еще два голодных рта на попечении: Элизабет, которая отродясь про готовку не слышала, и хмурая Софи, которая может и слышала, но стряпню ее мне есть не хочется.

Капитан стискивает зубы, но соответствующие распоряжения солдатам отдает. А я, между тем, оглядываю замок и говорю привратнику:

– Рьен выглядит старым и… – запущенным, но это я умалчиваю и спрашиваю: – Крыша цела? Все исправно?

Господин Ройс теряется, но отвечает:

– Давно не было ремонта.

Не удивительно. Здесь не курорт – тюрьма, скорее.

– А рабочие у вас есть? – интересуюсь. – Кузнецы, кровельщики, плотники?

– Только кузнец, – отвечает привратник. – он у нас один из лучших, при армии состоял, но был сильно ранен и списан. Живет в деревне.

– А докто… лекарь?

– Гм… – задумчиво, – повитуха есть.

Сконфуженно тру лоб.

– Не совсем то. Кто вас здесь лечит?

– Так всех лекарей в составах гарнизонов на войну увезли. Там нужнее. А у нас только травницы и повитухи остались. На рудниках есть свои лекаря, но то от гильдии, они деревенских не лечат.

Вскоре появляется кухарка – как оказалось, жена господина Ройса. Сухонькая, старая женщина в тугом чепце и светлом переднике. Увидев нас, запричитала, а поняв, что накормить придется еще и шестерых мужчин, чуть в обморок не грохнулась.

– Софи, а чего у нас там в корзинке? – спрашиваю я.

Служанка переводит на меня взгляд – лицо неподвижное, а зрачки двигаются. Кукла Чаки, не иначе.

– Еда, ваше высочество, – монотонно, рассеянно.

Сдается мне, Софи мне отдали, ибо страху она наводила во дворце даже на самого царь-батюшку.

– Где у вас тут кухня? – вздыхаю обреченно.

Глава 8

Помещения кухонь большие, есть где развернуться, но я благоразумно держусь подальше от готовки. Дирижирую процессом, словно оркестром, где главная скрипка, конечно, – госпожа Ройс. А Элизабет, в лучшем случае, – тромбон. Пучит глаза, мешается, издает странные звуки. Софи – меня за нее гордость берет – проворно чистит картофель. Ее кинь во вражеский стан, она и там выкрутится. В общем, сработаемся.

А капитан Эрт кипит от негодования. Стоит истуканом, скрестив на груди руки и стремительно теряет авторитет. И голос его раздается, как рев контрабаса:

– Ваше высочество, путь был неблизкий. Не угодно ли вам отбыть в свои покои?

Отбыть не угодно.

– Хочу убедиться, что люди будут накормлены. Утром у нас много дел.

У него брови на лоб лезут. «Какие-таки дела еще?» – так и вспыхивает в его глазах, а я лишь посмеиваюсь. Да, я еще не обошла этот замок вдоль и поперек, не допекла славного капитана так, что он досрочно уйдет в отставку.

Когда поздний ужин готов, а вещи выгружены и перенесены в покои, все рассаживаются за стол. И я тоже. В этот момент Элизабет вздрагивает, будто кто-то щипает ее под лопаткой. Она недоуменно глядит на капитана, который распахивает от изумления губы. Солдаты из его отряда притихают и не знают, как реагировать, жмутся друг к другу, давая мне простор.

– Вашему высочеству будет удобнее отужинать в столовой, – говорит капитан Эрт, – с вашей фрейлиной.

… а не с солдатами. Молодыми мужчинами, для которых я не тетенька, Нина Сергеевна, а красивая молодая женщина, о любвеобильности которой ходит нехорошая слава.

Но дергаться поздно. Спокойно принимаю из рук кухарки тарелку.

– Сегодня можно поужинать здесь, – отвечаю спокойно: – Элизабет?

Фрейлина смотрит на меня осоловело, ее лицо пылает от стыда – она взволнованно дышит. Отмирает только тогда, когда я указываю ей на место рядом с собой. Не смеет мне ничего сказать, но ее вид более, чем красноречив – она уверена, что я рехнулась. Сидеть среди слуг и солдат – ниже ее достоинства, но она садиться, к еде не притрагивается. Сидит неестественно прямо, зажато и оскорбленно.

– Спасибо, госпожа Ройс, – говорю я, когда моя тарелка оказывается пуста. – Все было вкусно.

Поднимаюсь под недоуменными взглядами. Да-да, принцессы тоже умеют говорить «спасибо» и «пожалуйста».

Привратник помогает мне, Элизабет и Софи добраться до покоев, освещая фонарем темные замковые коридоры.

– Почему нигде не горит свет? – спрашиваю я.

– Так свечи дорогие, ваше высочество, – отвечает старик. – Пятьдесят гринеев за восковую нынче. Но в ваши покои мы принесли целых три.

Гм.

Надо бы уточнить у Элизабет, сколько денег Реиган выделил на мое содержание. Уж свечи-то мы можем себе позволить?

Мои покои оказываются довольно мрачными – темные пыльные портьеры, старая мебель, все какое-то жутко небрежное, попахивает чем-то несвежим.

Сглатываю.

– Туалет тут есть? – шепчу стоящей рядом Софи.

Она без обиняков приподнимает длинное, закрывающее ножки кровати, покрывало, и там, в темноте, под кроватью, прячется жутким монстр – ночной горшок.

Нет, ну… что б тебя, Реиган!

– Здесь комната вашей личной служанки, – привратник открывает дверь, показывая небольшую комнатку с узкой постелью. – Покои фрейлины следующие по коридору.

Элизабет, кажется, трясет, и мне ее даже жаль. Скорее всего, эта ссылка, в которой она не виновата, перечеркнет всю ее жизнь. Теперь не видать ей безмятежной жизни при дворце и удачного замужества.

Софи принимается за наши чемоданы, а привратник зажигает свечу на каминной полке и уходит, прикрыв за собой дверь.

– Предлагаю спать, – я