Сможет.

Договариваюсь, что привезу ему наброски и предупреждаю, что работа будет сложной. Но, если у меня появится инструмент, я точно не пропаду. Даже если придется бежать, меня прокормят руки и голова. Медики всюду нужны.

Возвращаемся мы только к обеду. Элизабет явно не в духе – она уязвлена моим поведением. Для нее это унизительно. Она коситься на мои руки и предлагает выкинуть перчатки, потому что я трогала Брина, а это мерзко.

По дороге я осторожно расспрашиваю фрейлину, почему, вообще, возникла война между Саорелем и Эсмаром. Она больше не удивляется моей внезапной «амнезии», лишь отвечает сквозь зубы:

– Эсмар хочет быть великим во славу бога-завоевателя. Это мечта императора, и принц Реиган с детства грезил ею, чтобы стать гордостью своего отца.

– И столько искалеченных судеб ради прихоти и гордыни?

– Саорель мог сдаться, – упрямо отвечает Элизабет. – А теперь вы пожинаете плоды своей глупости.

– И поэтому принц возненавидел меня?

– Не притворяйся, что не помнишь!

– Не держу плохое в голове, – отвечаю невозмутимо.

– Ты отдала свою девственность генералу Берку и досталась принцу Реигану порченной! Какой мужчина стерпит?

А…

Вот почему он взъелся. Жена, которую он взял замуж насильно, оказалась бракованной. Вот это поворот.

– Если его высочество узнает о том, как ты смеешь себя вести, он будет очень зол, Анна, – шипит Элизабет. – Это недостойно аристократки! Пожалуйста, прекрати испытывать его терпение. Ты утопишь всех нас! Трогать мужчин за руки, садиться с ними за стол, выходить к ним одной – это позор! Разъезжать по деревням, показывая себя – чего ты добиваешься? Он будет зол, Анна!

Реиган-Реиган-Реиган.

Его власть довлеет надо мной везде, в любой точке Эсмара.

Экипаж замедляется, поворачивая на подъездную дорогу к Рьену, и я отдергиваю шторку. Мое сердце проваливается в самые пятки – со стороны столицы к замку мчится всадник.

***

– Он ранен, – слышу голос одного из воинов, сопровождающих карету.

– Похоже на то, – подтверждает капитан Эрт.

Экипаж останавливается, и мы молча глядим, как конь несет к нам свесившегося из седла всадника.

Срабатывает какой-то механизм внутри меня, и я выбираюсь из кареты на дорогу. Прикладываю ладонь ко лбу, защищая глаза от солнца и наблюдаю за всадником, который еще довольно далеко.

– Вернитесь, ваше высочество, – говорит капитан Эрт, но я, напротив, делаю уверенные шаги вперед, не спуская глаз с раненного человека.

Когда конь равняется с экипажем, воины ловят его в кольцо, стягивают всадника и укладывают на землю.

– Это граф Эмсворт, – вдруг говорит капитан, разглядывая раненного.

Тот бледен и без сознания.

Судя по всему, ранен в живот. Его зрачки беспорядочно вращаются под веками, бледные обезвоженные губы распахнуты, грудь едва вздымается.

– Не выживет, – произносит один из воинов.

Я молча протискиваюсь между мужчин, которые озадаченно смотрят на графа, приподнимаю юбки и опускаюсь на колени рядом с раненным.

– Ваше высочество, – шипит Эрт, наблюдая, что я распахиваю одежду, пытаясь понять, насколько сильно ранен несчастный, – оставьте его.

А я лишь отмечаю, что у графа рассеченная продольная рана живота, и большая кровопотеря. Веки раненного дрожат, а затем вскидываются. Бесцветные глаза находят меня. Он вдруг ловит меня за руку, стискивает ладонь своими холодными пальцами и из его горла вырывается:

– Анна… предупредить… беги…

Его глаза вновь закатываются – он теряет сознание.

– Нужно отнести его в дом! – бросаю взгляд на капитана.

Взгляд Эрта остается неподвижным и напряженным. Наконец, мужчина склоняется ко мне доводит шепотом следующее:

– Себастьян Эмсворт – ваш бывший любовник. Полагаю, по приказу его величества Реигана он был схвачен, оказал сопротивление и попытался сбежать.

Неужели, взойдя на престол, мой супруг решил наказать всех моих бывших? Или Эмсворт – один из заговорщиков? Что он может знать про убийство императора?

– Я приказываю вам отнести его в дом! – говорю я твердо.

Капитан Эрт распрямляется и смотрит на меня со злостью. Кажется, он хочет схватить меня и затолкать в карету, но не может, и это его выводит. Я все-таки принцесса и жена его новоявленного императора.

– Хорошо, – выплевывает он.

Графа Эмсворта вносят в дом и укладывают прямиком на пол. Элизабет не может на это даже смотреть и карикатурно теряет сознание, автоматом выбывая из числа помогающих. Впрочем, никто особенно не спешит на помощь. Только Софи, на лице которой нет ни одной эмоции, да господин Ройс реагируют на мои просьбы.

А затем они, выполнив все приказы, с искренним изумлением смотрят, как я провожу первичную хирургическую обработку раны. И хоть я весьма ограничена в подручных инструментах, я вполне могу иссечь некротизированные ткани, чтобы избежать нагноения. Рана, конечно, у Эмсворта неприятная: от ребер до тазовой кости наискосок, будто кто-то полоснул мечом. Но не настолько глубокая, чтобы пострадали органы. Но за брюшину частично ушла.

Пока я вожусь с раненным, который едва дышит, капитан Эрт время от времени заглядывает в гостиную, и, наверно, считает, что я совсем рехнулась. А я, словно слепой котенок, без диагностического оборудования не могу провести достаточную ревизию раны и понять, скопилась ли кровь в брюшной полости. И боюсь, что пациент умрет. Промучается и погибнет, потому что здесь нет антибиотиков и антисептиков. И даже нормального инструмента – вообще, ничего. Дренаж не поставить, рану нормально не ушить – все это вгоняет меня в панику. И злость.

В современной медицине используется целый набор разных игл, а я вынуждена довольствоваться швейной – той, что госпожа Ройс штопает носки. Предварительно пришлось иглу закалить и согнуть в виде полумесяца. И каждый стежок, я до смерти боялась, что игла сломается.

Вожусь с раненным до самого вечера.

На живот нужно положить холод, но где же взять лед?

Эмсворт дышит неровно и иногда стонет. Сознание путается. Крови он потерял немерено.

Он для меня пациент, в первую очередь. А для Эрта, кажется, – крупная неприятность.

– Кровь летучих мышей хорошо помогает для таких ран, – говорит госпожа Ройс, убирая окровавленную ткань и одежду.

– Обойдемся в этот раз, – устало улыбаюсь я, изумляясь такому невежеству.

– Как вы ловко управились с этим, ваше высочество, – робко произносит она. – Я такого не видала ни разу. Умаялись, наверно?

Я вновь смотрю на раненного, раздумывая о том, каких проблем мне будет стоить его спасение.

– Я бы поела чего-нибудь,