ни болезней. И как только Антуанетта взошла на трон, каждый государь мечтал жениться на ней, ибо не знал мир женщины прекраснее, чем она. Но сердце королевы Саореля было отдано…»

– Что ты делаешь, Анна? – Рэй подходит со спины, наклоняется, обнимает и целует в мое обнаженное плечо, с которого сползла сорочка.

Он только недавно приехал и жутко устал. Я знала, в чем он сейчас нуждается больше всего. После горячей ванны и ужина, он хочет поскорее оказаться в постели.

– Ничего, – отвечаю я, припечатывая ладонью лист бумаги к столу.

Мужская рука упрямо выдергивает документ из-под моей ладони.

– Что это? –усмехается муж. – Сказ о Саореле?

Я закатываю глаза, поворачиваюсь в кресле и надменно умыкаю листок из его рук. Не тут-то было – Рэй забирает обратно и отходит к окну. На его губах обозначается усмешка, когда он читает последнее предложение.

– И кому же было отдано ее сердце? – выгибает бровь.

Какой же он красивый. Нет, красив вовсе не той красотой, что трогает сердца наивных девочек. Реиган Уилберг, обнаженный до пояса, крепкий, широкоплечий и сильный, исполосованный страшными шрамами, мощный и мускулистый, словно машина для убийств, суровый и серьезный – это не для слабонервных. Этот мужчина – для меня. И я люблю каждый его шрам. Даже его хромоту. Все в нем меня привлекает.

– Медицине, – специально дразню его.

И да – получаю именно ту реакцию, которую хочу. Мой муж желает вернуть себя лидерскую позицию в моем сердце. Он приближается, а я завороженно смотрю на него и с радостью иду к нему на руки, когда он без труда поднимает меня из кресла и несет в постель.

– Что ты задумал, Рэй? – шепчу ему на ухо, хотя знаю – что.

Знаю и хочу это получить.

Касаюсь его волос, целую в шею, ощущая, как он напрягается.

– Постой, – я мотаю ногами, требуя свободы. – Надо проверить Рона.

Я его только покормила и уложила и, уверена, сынок проспит всю ночь.

– Ты не отвертишься, Анна.

Кажется, я перестаралась – муж не собирается спускать мне ни единой провокации. Он всерьез собирается доказать – в очередной раз – что всегда будет на первом месте.

Не стану говорить ему, что эта истина в доказательствах не нуждается.