Ушёл Тазит, не видали его больше в селе, и не знали односельчане — нашёл ли он где-нибудь людей по себе...

Босой и безногий

Усталый бедняк возвращался с работы и сел передохнуть напротив большого дома. Шёл он босиком и сильно натёр ноги. Поглядел он на дом и подумал: «Должно быть, богач хозяин, если такой дом построил».

К дому подъехала карета, запряжённая дорогими лошадьми. «Вишь, на каких лошадях разъезжает, и сапоги на нём верно хорошие, а я вот босой хожу, — подумал бедняк. — Бывает же людям счастье!»

Тут карета подъехала к самым дверям дома, выбежали слуги встречать хозяина. Подбежали, раскрыли дверцы кареты, вытащили хозяина и на руках понесли его в дом.

Бедняк посмотрел и ужаснулся: богач был безногим калекой.

Слепая лошадь

В одном городе жил купец. Как-то собрался он в другой город, чтобы получить там большие деньги. Была у купца любимая лошадь, на которой он всегда по делам ездил.

Получил купец деньги и поехал обратно домой. Случилось проезжать ему лесом; там и напали на него разбойники. Плохо пришлось бы купцу, да, спасибо, лошадь выручила. Вырвалась она от разбойников и поскакала с хозяином во весь опор домой. Пообещал хозяин на радостях, что никогда не забудет этой услуги: будет до самой своей смерти кормить и холить лошадь.

Хозяина лошадь спасла, да себя, видно, скорым бегом повредила. Стала она хромать, да ещё вдобавок ослепла.

Слепая и хромая лошадь была не нужна купцу, велел он сначала её поменьше кормить, а потом и малого корма пожалел, велел лошадь на улицу выгнать и ворота затворить.

Дело было зимой. Долго, опустив голову, стояла лошадь у ворот и ждала, что её обратно впустят. Настала ночь, лошадь продрогла, оголодала, а всё от ворот не отходила. Потом поняла, что ей тут ничего не дождаться, и побрела по улице. Слепая лошадь шла, вытянув шею, обнюхивала землю и стены и искала губами корма — травы или клочка сена. Только бедняжка ничего не находила — везде лежал снег. Так добрела она до площади, на которой стоял столб с колоколом.

В том городе с давних пор существовал такой обычай, что всякий, с кем случалась беда и кому нужна была помощь, приходил и звонил в колокол. На звон собирались на площади жители и старшины города и разбирали: в чём дело?

Лошадь добралась до столба, поймала зубами верёвку от колокола и стала от голода её жевать. Лошадь дёргала веревку, а колокол звонил. По всему городу пошёл громкий и протяжный звон. Пришли на площадь жители — и видят: стоит у столба лошадь и звонит в колокол. Кто-то из пришедших сказал:

— Это купца лошадь, видно, с ней беда случилась.

Послали городские старшины за хозяином. Пришёл купец на площадь. А на ней уже много народу собралось, чтобы своими глазами увидеть, как лошадь на хозяина жалуется.

Стыдно стало купцу за свой поступок, Поклонился он людям, собравшимся на площади по зову колокола, и повинился:

— Простите меня, люди добрые, обещал я кормить и холить лошадь, что спасла мне жизнь, а сам поступил с ней жестоко: слепую и хромую прогнал со двора на голодную смерть. Спасибо, что вразумила она меня.

Привёл купец лошадь к себе домой и стал заботиться о ней, как когда-то обещал.

А жители того города, чтобы все люди чаще вспоминали о том, что Бог велит и к животным быть милостивыми, вырезали на камне картину, как слепая лошадь звонит в колокол, а над картиной начертали слова Писания:

Праведный имеет сожаление к жизни скота своего, — сердце же нечестивых жестоко.

Стоит до сих пор на площади города этот камень — в поученье людям.

Кудлайка

У одного учёного человека была собака, небольшого роста и с очень умной мордочкой. Звали её Кудлайка. Она любила, чтобы с ней играли, и ласково тёрлась о ноги хозяина, когда тот гладил её волнистую шерсть.

Учёный был человек занятой и серьёзный, а потому не мог выучить Кудлайку ни служить, ни давать лапку. Впрочем, это не мешало Кудлайке любить своего хозяина и внимательно следить своими умными чёрными глазками за каждым его движением. Ничего Кудлайка не пропускал без внимания: телега ли проедет по улице, разносчик ли закричит под окном, — сейчас он наклонит морду набок и кожу на лбу соберёт в складки, как будто думает: что это за шум? Больше всего любил Кудлайка, когда хозяин его вставал из-за стола, потягивался, выпрямляя уставшую спину, и говорил: «Кудлайка, гулять!»

И тогда Кудлайка начинал прыгать, визжать, лаять и, как стрела, летел вниз по лестнице. Выбежав на улицу и сделав несколько прыжков, он вдруг становился степенной и благоразумной собакой и важно шёл впереди.

По утрам он обычно вместе с хозяином ходил в булочную за хлебом. Булочник, очень любивший собак, давал каждый раз Кудлайке два сухаря, и Кудлайка один сухарь съедал в булочной, а другой приносил домой, где, развалившись перед печкой, уничтожал его с большим удовольствием.

Раз как-то, идя в булочную, учёный увидал тощую собачонку, которая лежала, прижавшись к водосточной трубе. Она смотрела очень грустно и дрожала от холода.

По дороге в булочную Кудлайка лишь слегка покосился на собачонку, но когда шёл обратно, держа в зубах свой сухарь, вдруг остановился возле неё. Остановился и учёный посмотреть, что будет дальше Кудлайка постоял немного в раздумье и уже, было, продолжил свой путь, но вдруг резко обернулся, как будто на что-то решившись, подбежал к собачонке и осторожно положил перед ней сухарь.

Посмотрев на хозяина, Кудлайка вильнул хвостом, как бы приглашая его следовать за ним, и степенно зашагал домой.

Вдруг рядом с ними раздался детский голос:

— Барин добренький, подайте Христа ради. Учёный обернулся. Перед ним стоял мальчик лет десяти и протягивал руку за милостыней.

— Чем по улицам бегать да попрошайничать, шёл бы лучше в школу да учился, — заворчал учёный, — и хотел пойти дальше, но тут взгляд его упал на Кудлайку, который, обеспокоенный сердитым голосом хозяина, озабоченно глядел на него, наклонив набок свою умную мордочку.

Учёный остановился.

— Ты, верно, голоден? — спросил он мальчика и не дожидаясь ответа, торопливо продолжил: — Ну, пойдём с нами, не бойся, авось найдётся, чем тебя накормить.

И все трое весело зашагали к дому.