не стоило. Он таких умников, как я, на завтрак ел и молоком запивал. Поэтому рассказал все, как есть, по фонтоновской схеме «а вот тут поподробнее».

Контр-адмирал задумался. Постукивая ногтем по краю чайного блюдца, он прикидывал все последствия инцидента в свете полученной от меня информации. Почему-то в ужас она его не привела. Напротив, в некотором роде обрадовала.

— Как к тебе обращаться?

— По паспорту я Константин Спиридонович. Но привычнее — Коста.

— Значит, грек! — констатировал Эсмонт. — Походил я не так давно по вашим островам. Пиратов жег. Сам-то не из ихней братии?

— Никак нет…

— По-простому, голуба моя, по-простому.

— Нет, Самуил Александрович!

— Немного разбираешься в морском деле, нет?

— Совсем немного, увы. А по легенде должен все знать.

— Ну, чтобы все знать, надо школу мореходную заканчивать. Вон, Николай Павлович, — он кивнул на Вульфа, — Черноморскую штурманскую заканчивал. Я прав, капитан-лейтенант?

— Так точно, Ваше Превосходительство! — громко откликнулся командир «Аякса», стоявший навытяжку рядом со мной. Почему-то думается мне, что учился он на одни «тройки».

— Значит, морской науке ты, Коста, не учен. Зато, лазутчик из тебя знатный вышел, да? — Эсмонт наклонился немного вперед и приставил к уху ладонь в ожидании моего ответа.

— Не могу того ведать. Об этом моих начальников надо спрашивать.

— До них далековато будет. А мне вот прямо сейчас надобно понять, что с тобой делать.

Я удивился. Что значит, что со мной делать?

— А ты, грек, не удивляйся. Вопрос непраздный. Напужал ты моего капитана, только я не из таковских. Не из пугливых. Что страшного в поимке «Виксена»? Обычное на море дело.

— Так ведь англичане того и хотели!

— И что с того? Считай, подарили нам шхуну! — контр-адмирал зашелся дребезжащих неприятным смехом. — Войной нас вздумают пугать? Этот Бель тут, у меня в каюте, распинался: «задета честь британского флага»! Велика же честь в шести тысячах пудов соли!

Он снова засмеялся, на глазах превратившись из строго начальника в доброго дедушку.

— Вот ты говоришь: война будет. Так мы к войне всю жизнь и готовимся. Нас войной не напугать! Война офицера кормит! Впрочем, будет она или нет — то не нашего ума дело! Как Государь Император скажет, так оно и выйдет. Решит с англичанами воевать — будем воевать! А пока мы все по инструкции исполнили! Есть нарушение блокады? Задержать! Груз и судно конфисковать! Правильно я говорю, Николай Павлович?

Вульф энергично закивал головой, сообразив, что ответа от него не требуется.

— Разумею я это дело так! Коль есть в нем политический интерес, коль имеются дружественные отношения между Великобританией и Россией, правильнее будет шхуну в Севастополь отправить. Пусть адмирал Лазарев, наш командир, решает, что да как. Так постановила созванная мною комиссия, ознакомившись с показаниями купца Беля, а также капитанов Вульфа и Чайлдса.

Вот так номер! И контр-адмирал туда же! Раз дело пахнет керосином, хоть он и утверждает обратное, лучше от греха перестраховаться да спихнуть подальше проблему по инстанциям. Еще и комиссией свое решение прикрыл. Ну, просто классика жанра!

— Приказываю! — возвысил голос контр-адмирал, мигом обернувшись прежним большим начальником. — Бригу «Аякс» сопроводить шхуну «Виксен» в порт крепости Севастополь! Судно не считать арестованным, командование над ним шкипера Чайлдса сохранить до решения дела в суде. Купца Беля вернуть на «Аякс» как гаранта лояльности английской команды.

Вульф тяжело вздохнул. Эта шхуна, будь она неладна, прицепилась к нему, как морская уточка к медной обшивке.

— Отставить вздохи, капитан-лейтенант! За призовыми деньгами поплывешь!

Вульф тут же взбодрился и разулыбался. Засверкал, как новенький полуимпериал. Вот что приз благодатный с моряками делает!

Я же пригорюнился. Нет, я понимал, что контр-адмиралу виднее в вопросах большой политики. И, возможно, я излишне драматизировал ситуацию, посчитав неизбежной войну с Британией. В конце концов, есть дипломаты, чтобы разруливать такие инциденты. И уж точно мне не почину давать советы морскому генералу, прошедшему не одну битву не только на поле боя, но и за столом переговоров. Собственно, печалило меня одно — моя собственная жизнь. Что теперь будет с моими планами насчет Тамары?

— Позвольте вопрос, Самуил Александрович? — я чуть не поднял руку, как школьник за партой.

Контр-адмирал милостиво кивнул.

— Что со мной будет?

Эсмонт рассмеялся так, как будто я чушь сморозил, не подумав. На самом деле именно так он отнесся к моим словам.

— Вот за что я не люблю шпаков, так это за вашу неразбериху в голове. От чего такие вопросы? Тебе что твой начальник Фонтон приказал? Шхуну сопровождать?

— Да, но…

— Никаких не может быть «но»! Приказано — исполняй!

— Была договоренность до Черкесии! — упорствовал я.

— И что ж? Выйдешь за ворота геленджикской крепости и потопаешь по своей надобности? — снова рассмеялся контр-адмирал. Он был явно легок на смех.

— Именно так! А если до Адлера или до Сухум-Кале морем подкинете каботажником, вообще было бы замечательно!

Контр-адмирала словно подбросило из стула. Он подскочил ко мне и тихо, боясь напугать и сбить с ответа, спросил:

— Неужто на мысе Адлер был?

— Я, Самуил Александрович, вместе с одним англичанином осенью пол Черкесии объездил. И у Гассан-бея гостил несколько дней. А мыс на пузе прополз.

Эсмонт отскочил от меня и неверяще покачал головой.

— Нет, ты слышал, Николай Павлович? Слышал⁈ Мы тут гадаем, как нам операцию десантную спланировать. Мучаем Засса и Вельяминова запросами, требуя описания береговой полосы. И тут, словно с неба… Нет, из пучины морской выплывает к нам чудо-юдо и говорит: чего тебе надобно, старче? А надобно мне, голуба моя, чтоб ты тотчас же в компании капитан-лейтенанта уединился с моими штаб-офицерами. Уж они-то всю душу из тебя вытрясут, пока карты и диспозицию адлерскую не составят.

— Карты картами, а со мной что же будет?

— С тобой? Путь далек тебе лежит, Коста! Поплывешь в Севастополь!

— Да на что мне в Севастополь⁈ Меня в Грузии ждут! — возопил я, не стесняясь контр-адмиральской каюты, где голос дозволено повышать лишь одному человеку — ее хозяину.

— Никак не могу тебя отпустить, голубь ты мой сизокрылый! Кто за англичанами там присмотрит, как не ты? С меня потом адмирал Лазарев стружку снимет: мол, как посмел отпустить нужного человека?

Я сник. Ох, Тамара-Тамара! Я хотел! Я рвался! Но как пробить эти медные лбы⁈

— Ну, что ты голову повесил? Велика беда! За месяц-другой обернешься. Дождешься решения адмирала — и в путь. А моряки тебя в обиде не оставят. Подкинут прямиком до Поти или Редут-Кале. Все ж лучше, чем по болотам и чащобам абхазским пробираться!

Резон в словах контр-адмирала, несомненно, присутствовал. Только гладко было