которые получат в нем большинство мест как князья-выборщики, выдвинет в качестве официального губернатора слабоумного и недееспособного кронпринца Криштиану-Фредерико фон Унспех-Деливанто. К этому моменту по количеству земельных владений Суверенные Анклавы будут превосходить оставшиеся аристократические домены в пять раз. Стирия станет во всем кроме названия миром Омниссии. Некогда прекрасные и полные памятников архитектуры города Стирии превратятся в серые индустриальные комплексы. Так, например, Пражь, она же Старый Град, древнейший из населенных пунктов на всей планете, в котором началась и закончилась Великая Смута, будет в ходе масштабной реконструкции разрушен и построен заново — как Макромануфактурный Комплекс Бета-Дельта-29-Тета.

Генерал-фабрикатор Тервакс подаст официальное прошение к пресветлому двору лорда сектора о переходе мира под власть Адептус Механикус в 988.М41.

Вице-лорд сектора Гай Август Магнеций XVI, наследник лорда-диктатора Кладвия и один из его наиболее последовательных сторонников, пока не нашёл достаточно времени для рассмотрения этого дела. Тем не менее, по неофициальным каналам Синоду Самниума, главного мира-кузницы в секторе, было передано, что пока они соблюдают все необходимые формальности перед Адептус Терра и строго выполняют все обязательства перед Департаменто Муниторум, то имеют полный карт-бланш на распространение влияния по Стирии и закреплению её в качестве суверенного владения марсианской империи.

Дитрит. Планетарно-цифровое факсимиле (Автор — kaligvla)

Доподлинно неизвестно, когда в системе Отарио впервые появились анклавы Адептус Механикус, однако считается, что это были выходцы из мира-кузницы Жао-Аркад, которые избрали для поселения слаборазвитый цивилизованный мир Дитрит. Жители этого мира многое получили от союза с культом Бога-Машины, их некогда незначительная планета постепенно индустриализировалась и превратилась в промышленного гиганта всего субсектора Канад. В последние десятилетия 41-го тысячелетия она была в шаге от получения звания полноценного мира-кузницы.

Увы, мечтам правящего совета магосов не суждено было свершиться, ведь опустошительное вторжение орков перечеркнуло все их стремления. Несмотря на то, что для орков, в конечном счете, Дитрит оказался слишком крепким орешком, и они решили попытать счастья на соседнем райском мире Нагара, промышленному потенциалу планеты нанесли огромный урон. Целые фабричные города были разрушены до основания, а потенциал Дитрита, как индустриального гиганта, орки отбросили на целые века. Несмотря на масштабные разрушения на поверхности, примечательно, что сеть орбитальных станций и пустотных бастионов осталась по большей части целой и неповрежденной.

После отступления орков магосы Дитрита решили, что враг больше никогда не ступит на поверхность их мира и бросили все силы на создание небольшого, но мощного флота, а также на укрепление орбитальной защиты.

И вправду, ныне подступы планеты усеяны минами, защищены звёздами смерти с батареями макропушек и излучателей. Из космоса эта орбитальная сеть напоминает стальную клетку, в которую помимо оборонительных сооружений входят так же исследовательские станции-полигоны, верфи и доки, на которых строятся новые корабли и плавучие батареи.

Доктрина войны легионов скитариев также претерпела значительные изменения, ведь ради развития орбитальной защиты и космического флота, истерзанной войной промышленности Дитрита пришлось отказаться от производства тяжелой наземной техники. Скитариев ныне готовят как пустотных абордажников, способных действовать в "зонах морталис" или даже безвоздушном пространстве открытого космоса.

Глава 1. "И снова здравствуйте!"

Первые годы нового тысячелетия выдались на редкость холодными.

Лучи тусклой звезды едва пробивались через прорехи серого полотна облаков. Ветер свистел сквозь трещины старых покосившихся лачуг. Позёмка подхватывала и кружила снежные вуали, перенося ничуть не согревающий покров с одного белоснежного бархана на другой. Мороз сковывал, мороз проникал под одежду, мороз безжалостно кусал. Несколько дней пути в компании настолько ненасытной твари, что не успеешь оглянуться, и сам превратишься в хищника, который жадно вгрызается во всё тёплое и насыщающее.

Но то — юные неиспорченные души, а по тракту Энсхед-17 в канун Сангвиналии двигалась группа людей и нелюдей, которых в разных мирах называли по-разному.

Солдаты и бандиты, офицеры и проходимцы, торговцы и пираты, рыцари и ублюдки, святые и грешники, герои и злодеи.

Какой-то мороз не сможет ожесточить и без того жестоких людей, особенно если они ещё жадные и свободолюбивые, если они видят только цель и сметают всё на пути к ней.

И пусть их немного, но достичь они желали очень многого.

Впереди процессии — несколько всадников. Кто-то держался в седле уверенно и даже гордо, других сковывал не только холод, но и неловкость. Далеко не все с детства обучались верховой езде, некоторые члены отряда не видели лошадей, пока не оказались на Стирии. Была ещё и третья подгруппа — те, кто по какой-либо причине вообще не смогли на лошадь взобраться. Для них в хвосте колонны буксовала в сугробах повозка, гружённая скарбом, и старенькая карета, уже и не поймёшь толком, неважно покрашенная или же это грязь с осени не отмыли.

Дверца кареты приоткрылась, и наружу вместе с клубами курительной смеси вылетел беззлобный крик:

— Милая Мурцатто! Не гони так! Всё равно не успеем. Завтра в город поедем! Давай стоянку разобьём, Сангвиналия как-никак!

Да, оказывается, колонну вела именно женщина, хотя из-за многослойной одежды всадников, из-за утеплённых балаклав, капюшонов, шапок-ушанок, горнолыжных очков или даже масок не поймёшь, кто перед тобой.

Впрочем, женщина хоть и вела колонну, но прислушалась к просьбе господина в карете. Она подняла руку вверх, а потом указала направо, в сторону поселения-призрака.

Город — сила.

С тех пор как Стирия перешла под власть культа Бога-Машины, для планеты началась новая промышленная революция, которую не совершить без дополнительных рабочих рук.

Город — сила.

А вот мелкие деревушки растеряли всю силу, а потом и вовсе повымирали. Остались лишь обветшалые памятники фермерскому образу жизни, некоторые даже более-менее приличные, чтобы приютить всякий непонятный сброд.

Госпожа Мурцатто избрала для стоянки двор заброшенной таверны. Когда-то здесь пиво лилось рекой, а на углях готовили мясо. Когда-то здесь гремела музыка, играли свадьбы, поминали ушедших. Когда-то здесь смеялись и плакали, стонали и кричали, спорили и ругались, ревели, как буря, или шептали-шипели, словно змеи. Словом — кипела жизнь.

Пришло время растопить лёд, подбросить дровишек, вернуть хотя бы тень былых времён в это унылое место.

Госпожа Мурцатто помогла возничим выпрячь лошадей, а потом с остальными всадниками отправилась в конюшню. Хороший кавалерист всегда сначала заботится о лошади, а уже потом о себе.

Дверца кареты снова распахнулась, и наружу на этот раз вместо крика вывалилась веревочная лестница. Спустя мгновение из кареты чуть не вывалился важный господин — ниже среднего роста, плотный, даже полный. Он был