вытащу свой козырь, — Хокберг и в самом деле выудил из рукава туз пик.

— И? Что же это?

Среди слушателей тоже были женщины. Вопрос задала платиновая блондинка с рубцами от ожогов на лице и чёрной повязкой на месте левого глаза.

— Ха! А вы как думаете?! — Георг взмахнул руками. — Я же всё-таки вольный торговец! Конечно, флот!

Собеседники молчали. Хмурились сильнее прежнего. Ждали продолжения.

— В противокосмической обороне вашей планеты есть дыры, — объяснил Георг. — Эхо войны. Далеко не всё ещё восстановили после Тридцатилетней Смуты. Я много времени потратил, чтобы проверить это.

— Откуда узнали? — спросил угрюмый мужчина напротив. — Кто источник?

Георг ухмыльнулся, показал на себя большими пальцами и ответил:

— Я и есть источник. Я участвовал в тех событиях, и пусть мой внешний вид вас не смущает. Это сложно объяснить, а поэтому давайте так… я гораздо старше, чем кажется.

— То есть Стирию ждёт орбитальная бомбардировка или что? — уточнила блондинка.

Георг кивнул и ответил:

— Да, но не пугайтесь, всего лишь точечная бомбардировка. После уничтожения первого войскового соединения Шестерне придётся пойти на уступки. И если народ к этому моменту ещё не вступит в борьбу за светлое будущее, то после сомневаться не приходится. Шестерня только кажется могучей.

Собеседники молчали. Выглядели так, словно съели что-то старое, недоваренное или просто несъедобное, боролись с отравлением или тошнотой.

— Ну же, леди и джентльмены! — воскликнул Георг. — Мне казалось, что уж столичные борцы за свободу должны быть самыми отчаянными, раз действуют под носом Шестерни.

— Так и есть, — отозвался мужчина.

Ему вторила блондинка:

— Но в вашем плане слишком мало деталей. Одни общие слова.

— У стен есть уши, — отозвался Георг. — Я здесь, чтобы передать вам план действий, разработанный мной, моими офицерами и предводителями других ячеек сопротивления. Не беспокойтесь, в последовательности ваших действий деталей будет куда больше.

— Нет, так не пойдёт, — блондинка покачала головой. — Вы правы, мы в столице, а поэтому нам приходится быть очень и очень осторожными. Мы точно не сделаем первый шаг, что бы там ни было написано в плане.

— Разумеется, — кивнул Георг. — Новая смута начнётся с окраин. Следите за новостями из Франконии, короче.

Блондинка вздохнула, переглянулась с напарником, потом посмотрела ещё на нескольких человек, собравшихся в этот прекрасный солнечный день в самом тёмном и зловонном месте, которое только можно представить — в лабиринтах канализационных каналов Адуи, столицы Стирии, или, как её теперь называли новые хозяева, Альфы-Мега-1 — а потом всё-таки ответила:

— Ладно, показывайте ваши планы. Допустим, вы нас заинтересовали.

— Вот это дух! — воскликнул Георг.

Он уже потянулся к спаянному бумажному пакету, хотел рассказать о том, как же всё-таки прочесть всю эту непонятную белиберду, используя ключ, когда к нему подошёл ещё один напарник — долговязое нечто, закутанное в тёмный плащ с капюшоном.

— Авраам докладывает о появлении патрулей. Замечены армейские подразделения.

Георг приглушённо прорычал, а потом обратился к предводителям столичной ячейки сопротивления:

— Похоже, встречу придётся отложить. Я не сомневаюсь в вашей способности расшифровать данные и без меня, но хотелось бы знать, рассчитывать на вас или нет.

— Погодите, — произнёс мужчина напротив. — Подождём подтверждения от наших наблюдателей. Может быть, и нет причин метаться.

Однако Георгу даже возражать не пришлось. В небольшую комнату, отведённую когда-то для обслуживающего персонала, забежал юноша, бледный и с округлившимися от страха глазами. Он выпалил:

— Облава! Шерстят рынок! Громят лавки! Бьют людей!

— Понятно, — кивнула блондинка. — Ну-с, у нас есть минут двадцать-тридцать, пока или… если они сюда доберутся. Успеете?

— Примерно столько мы и шли, — отозвалась напарница Георга.

— Нет, той дорогой лучше не возвращаться, — проговорила блондинка. — Выйдете прямо на патруль и вряд ли сможете объяснить, что здесь забыли. На коммунальщиков вы не похожи.

Она порылась за пазухой, вытащила свёрнутый трубочкой лист, передала его собеседнице и сказала:

— Двигайтесь по карте, и, дай Бог-Император, вернётесь в лагерь, даже не повстречавшись с шестерёнками. Но не советую никуда сворачивать, тогда вас и шестерёнки не найдут. Каналы опасны.

Напарница Георга раскрыла карту, и сам вольный торговец тоже вгляделся в хитросплетения подземных переходов Адуи. Он хмыкнул:

— Это такой изощрённый способ от нас избавиться?

Блондинка усмехнулась и произнесла:

— О вас, господин Хокберг, ходит много разных слухов. Что-то похоже на анекдот, что-то на героический миф. Если хотя бы малая доля — правда, то вам не составит труда выйти.

— Ну, тогда до встречи, госпожа Бьянки. Вот, — Георг передал собеседнице клочок бумаги. — Это ключ. Запомните и сожгите.

Он кивнул на прощание, надел меховую шапку и пошёл на выход.

Меж узких переходов и рукотворного русла дерьмовой реки заметались лучи фонарей. Телохранителю-скитарию свет не требовался, а вот ни Георг, ни его напарница, Манрикетта Мурцатто, даже подумать не могли сделать хоть один шаг вслепую. Что для одного, что для другой вроде бы и не в новинку погружаться в дерьмо по самые ноздри, но обыкновенно они использовали это выражение только образно. В канализации Адуи погрузиться в дерьмо по самые ноздри можно было буквально.

— Ну и как тебе наши возможные партнёры, милая Мурцатто?

— Только не сейчас, Георг. Не дай Бог-Император заплутать. Да и вообще здесь мерзко открывать рот.

— А говорят, наоборот, как раз ртом и стоит дышать в таких сраных дырах.

— Нет, Боже, это отвратительно. Я почти чувствую вонь на коже.

Георг переключил внимание на телохранителя и спросил:

— Ловчий, за нами кто-нибудь идёт? Вообще какое-нибудь движение?

— Только паразиты, капитан, — отозвался скитарий.

Когда-то Ловчего звали совсем обыкновенно — Джек или Джон, например — но об этом забыл не только Георг, но и сам Ловчий. Наверное, так даже лучше — не помнить, что когда-то ты видел своими глазами, слушал своими ушами, мог наслаждаться вкусом еды и напитков, которые приготовили только для тебя, сам, без помощи имплантатов, чувствовал прекрасные ароматы, и, наконец, сжимал в своей руке — в своей руке, а не в протезе — ладонь любимого человека.

Ловчий двигался почти беззвучно, а мог и вообще обойтись без "почти" — модель позволяла — но таким образом предупреждал капитана о глубоких лужах или крошащемся камне под ногами. Ловчий и подсветку оптических имплантатов включил на полную мощность, — алое сияние разбавило белый свет фонарей Георга и Мурцатто.

Впереди процессии