– Триллер. «Семь». Слышали о таком?

– Мы с ними позже поговорим, – сказал Ари, не отвечая на вопрос.

– Непременно. А теперь я могу вернуться к работе? – резко спросил Логи.

– Идите. Только не уезжайте из города. Нам может потребоваться снова поговорить с вами вечером или завтра.

– Я и шагу из города не сделаю, пока этот чертов тоннель не будет закончен, – пообещал Логи и, не прощаясь, ушел быстрым шагом.

– Я потом проверю его слова, опрошу брата, – сказал Ари Томасу, когда они вернулись в машину.

– Будь с ними поаккуратней, – сказал Томас мягко. – Мона, невестка Логи, моя родственница. Дальняя, но мы очень хорошо друг друга знаем. Они долго пытались завести ребенка, но ничего не получалось, а сейчас она наконец беременна, так что они оба в ожидании и очень чувствительные.

Он улыбнулся.

Ари тяжело вздохнул, ему не нравились подобные инструкции. Томас поручил ему это расследование, и он собирался вести его по своему усмотрению.

Одна ошибка дорого стоила Рикарду Линдгрену.

Он стоял у зеркала в своей квартире, размышляя о том, как сурово обошлось с ним время. Морщины и круги под глазами, рука не такая твердая, как раньше. Но возможно, это все алкоголь.

Иногда он не мог вспомнить, сколько ему лет. Должен был высчитывать. По правде говоря, его это мало интересовало. В общем-то, молодой человек, но преждевременно постаревший. Он обернулся и оглядел квартиру, которую выставил на продажу. Новая квартира, красивая, но мебель безликая, по большей части купленная в одном магазине, без особых размышлений. Покрашенные в белый и почти пустые стены; принадлежавшие родителям дорогие картины теперь либо в кладовке, либо у сестры. На стене в гостиной висели только часы, но батарейки сели, так что на циферблате теперь всегда одна минута десятого. Полки заполнены книгами, однако семейных фотографий там нет, да и вообще нет никаких фотографий.

Рикард совсем перестал принимать гостей. Сведений о нем не было в телефонном справочнике, официально он жил в другом месте. Он отключил домашний телефон и скрывал свой мобильный, используя засекреченный номер. Ему никто не звонил, и это его только радовало. Он был, по крайней мере, избавлен от ночных звонков разгневанных родственников умерших пациентов.

Жена от него ушла, детей у них не было. Родители умерли – отец, шведский аптекарь, и мать, исландский врач. Хорошее воспитание, сначала в Швеции, затем в Исландии. Потом изучение медицины и работа в больнице. Все шло замечательно, пока он не стал приходить на работу пьяным. Несколько раз ему все сходило с рук, но потом он допустил ошибку, которая стоила больному жизни. Началось расследование, и выяснилось, что из-за ошибок, которые можно связать с пьянством врача, пострадали еще несколько больных, двое при этом умерли. Дело получило огласку. СМИ не давали ему покоя. Какое-то время Рикард был самым ненавистным человеком в стране. Пока он не отключил телефон, ночью его одолевали странными звонками.

Прошло несколько лет, его дело давно уже не упоминалось в прессе. Рикарда лишили лицензии и приговорили к выплате компенсаций по нескольким искам. Однако он ни в чем не нуждался. Его родители были людьми обеспеченными. Но теперь он не хотел жить в Рейкьявике. Почти не бывал на улице, и даже вид на море его не привлекал – он зашторил все окна. Жизнь шла своим чередом: утром он просыпался по радиобудильнику, лежал в кровати до полудня. В полдень разогревал суп и слушал новости, надевал рубашку и вельветовые брюки, просматривал книги и слушал радиоистории, затем снова ложился. Просыпался, смотрел вечерние новости по телевизору и готовил ужин: четыре дня в неделю рыба, говяжий фарш по пятницам, курица по субботам и баранина по воскресеньям. Во время вечернего кофе всегда принимал несколько таблеток, чтобы хорошо спать. Так проходили дни, неделя за неделей, неизменно повторяясь. Он бросил пить; это оказалось легче, чем он ожидал.

Если не случалось ничего непредвиденного, Рикард выходил из дома раз в неделю. Сначала направлялся в рыбный магазин, затем в продуктовый и, наконец, в книжный. Он покупал две-три книги на неделю. Ему и в голову не приходило пойти в библиотеку, его не интересовали книги, которые держали в руках многие люди. Все эти бактерии, с ужасом думал он, возвращаясь в опрятную квартиру, где уже два года не бывало никого, кроме него самого.

Его трудно найти, как он того и хотел.

Будет еще труднее, когда он переедет на север.

Сегодняшний день начался, как любой другой. Газеты, суп в полдень, полуденные новости.

У новостройки в Скагафьордюре обнаружен мертвый мужчина.

Время будто остановилось.

Рикард застыл с ложкой супа в руке и смотрел в сторону радио, словно ожидая, что из него на кухню вылезет корреспондент.

Затем осторожно положил ложку в тарелку – рука у него слегка дрожала – и пошел в кабинет, где стоял компьютер. Старый компьютер, которым он почти не пользовался. С тех пор, когда он включал его в последний раз, прошло несколько месяцев. Компьютер с шумом заработал, и в сетевых СМИ он нашел фотографию с места происшествия.

В последнее время он стал почти бесчувственным, практически перестал сердиться, больше его ничего не трогало.

Но тут он вскочил, опрокинув стул.

И закричал что есть силы:

– Какого черта!

В дверях, вероятно, стоял Йокуль.

– Добрый день, – лениво и довольно холодно поздоровался он, глядя на Ари сквозь круглые очки.

От Ари не ускользнуло семейное сходство. Как лед и пламень, подумал он. Йокуль был ниже Логи, изящнее, при этом они, несомненно, были братьями.

– Меня зовут Ари. Мне нужно поговорить с вами и вашей женой по поводу смерти Элиаса Фрейссона.

Ари ожидал, что его пригласят войти, но Йокуль, похоже, не имел намерения принимать гостей.

– Ну… да, – ответил Йокуль, растягивая слова. – Что вы хотите узнать?

– Где был ваш брат сегодня ночью? – спросил Ари, приступив сразу к делу.

– Ну… не думаете же вы, что Логи убил этого человека? – тихо и спокойно ответил Йокуль.

Ари хотел было смягчить удар, заверить собеседника, что, конечно же, его брата никто не подозревает, что им просто нужно исключить всех коллег убитого. Но не нашел для этого особого основания и ответил:

– Как знать? Он, разумеется, находится под подозрением.

Его ответ произвел впечатление, и Йокуль изменился в лице.

– Он… он сегодня ночью был дома.

– Почему вы в этом так уверены?

– Мы с Моной – это моя жена, – мы почти не спали всю ночь. Она беременна, и ей нездоровилось. – Он поправил очки на носу.

– А не мог он уйти незамеченным? – спросил Ари, повысив голос.