Виктория на мгновение замерла. Это было так неожиданно! Широко раскрыв глаза, она растерянно посмотрела на Виолетту Генриховну.

– Здесь? – не придумав ничего более умного, спросила она.

– Можно и здесь, а можно и на моей даче! У меня есть прекрасная дача за Синегорском, на берегу Днестра! – весело рассмеялась женщина. – Ну, что скажешь?

– Я… я очень рада, – неуверенно пробормотала Виктория. – Простите, но это настолько неожиданное предложение, что я даже растерялась. Спасибо вам огромное. Спасибо! Но мне пока что нечем заплатить…

– А мне и не надо платить. Просто – живи! – улыбнулась Виолетта Генриховна. – Ты же сама сказала, что вдвоем всегда легче. Вот и будем жить вместе! Я женщина одинокая. Здоровье у меня, сама видишь, шалит. Мне семьдесят семь лет. Муж два года как умер. Детей у меня, к сожалению, нет. Есть двоюродная племянница во Львове, но она редко меня проведывает. Поэтому мне будет спокойнее, если рядом со мной будешь ты. Ну что, согласна?!

– Да! – радостно кивнув, ответила Виктория. – Спасибо вам, Виолетта Генриховна, еще раз! Обещаю быть аккуратной, делать по дому все-все, заботиться о вас, помогать. Я умею готовить борщ, жаркое, вареники, пироги. Я вас не разочарую! Спасибо! Я даже не знаю, что бы сейчас делала, если бы не вы. Мне так повезло, что я вас встретила!

– Ну что ты! – Женщина плавно махнула рукой и поднялась. – Еще непонятно, кому из нас повезло больше. Идем на кухню пить чай. У меня варенье вишневое есть. Будешь?

– Ага! – радостно блеснув глазами, ответила Вика. – Только я все сделаю сама. Вы отдыхайте! Вам здоровье надо беречь. Вы мне просто говорите, что делать. Расскажите, чем можно пользоваться, а чем нельзя. Я без вашего разрешения никогда ничего не возьму.

Виолетта Генриховна умиленно улыбнулась.

– Деточка, все, что в этой квартире, для нашей жизни. Табу у меня только на плохие поступки. А вещи… вещи не главное в жизни. Со временем ты это поймешь. Идем!

– Сейчас, – сказала Вика и задумчиво остановилась. – Я купила в магазине молоко и булочку. Надо все отнести в кухню. Намажем булочку вареньем и будем пить чай. А вечером я испеку блинчиков. Вы не против?

– Что ты, моя хорошая, конечно нет! – радостно согласилась женщина.

Усевшись за круглым, покрытым белой накрахмаленной скатертью столом, они начали пить чай, продолжая прерванный разговор.

С тихой грустью Виолетта Генриховна рассказала о своей жизни. Кто бы мог подумать, что у этой ухоженной, красивой женщины была такая нелегкая, полная испытаний судьба. Родилась она в далеком 1917 году. Тогда Синегорск был под властью Австро-Венгерской империи. Отец Виолетты Генриховны был поляком и происходил из семьи богатых промышленников. Мать – Ярослава, украинка, ее родители были учителями. Познакомились Генрих и Ярослава во Львове. Вместе учились в университете. Узнав о том, что сын хочет жениться на украинке, родители Генриха категорически воспротивились этому браку. Богатые католики, владеющие стекольным заводом в Кракове, они не желали принимать Ярославу в свою семью. Пытаясь запугать сына, родители грозились лишить его наследства. Противостояние усилилось, когда в 1918 году в Галиции началась польско-украинская война, а ректор университета издал указ, согласно которому на обучение принимались только поляки. К счастью, Ярослава к тому времени уже была студенткой, да и муж поляк позаботился о том, чтобы гонения ее не коснулись. Генрих очень любил свою молодую жену и родившуюся со временем дочь. Окончив университет, в Краков он не вернулся. С 1921 года Синегорск перешел под управление Польши. У Генриха здесь появилось много друзей – украинцев, поляков. Начав в Синегорске свое дело, он преуспел, открыл небольшую фабрику. Маленькая Виолетта пошла в гимназию. Ее отец купил большой трехэтажный дом. Правда, первый этаж тогда был отведен под гостиницу. Семья жила дружно, в достатке и очень большой любви. А когда Виолетте исполнилось восемнадцать лет, ее дед скончался. Отец вынужден был уехать в Краков к больной матери – помочь уладить дела, нанять управляющего на завод.

Более двух лет он жил на два города. Это было нелегкое время. По Галиции тогда прокатилась волна антипольских протестов. На фабрику отца напали сторонники украинской военной организации – УВО, был совершен поджог. Виолетта в это время была уже студенткой, училась в Синегорском университете. В отсутствие мужа мать начала болеть. Когда девушке исполнилось двадцать лет, ее мать умерла от туберкулеза. Отец очень сильно по ней тосковал. Правда, недолго. В конце 1938 года он снова женился. Виолетта перенесла это тяжело. Отец остался жить в Кракове. Окончив филологический факультет, девушка пошла работать в театр суфлером. Вскоре Виолетта познакомилась с Богданом. Добрый, внимательный, заботливый, он быстро влюбил ее в себя.

В начале лета 1939 года они поженились. Инженер по образованию, муж Виолетты вскоре возродил дело ее семьи. Но тут начались перемены. Грянула Вторая мировая война. Западная Галиция была присоединена к Украинской ССР. Как раз в это время Виолетта узнала о том, что ждет ребенка. Но радость быстро сменилась страхом. Фабрика отца была национализирована, конфисковали родительский дом, оставив им лишь одну квартиру. Узнав о том, что Виолетта – полька, ее забрали в тюрьму. Именно там произошло самое страшное событие в ее жизни: не выдержав испытаний и унизительных допросов, она потеряла ребенка. Молодой муж делал все, чтобы ее спасти. Именно он нашел свидетельство о рождении ее матери, где было указано, что она украинка. И только запоздалая телеграмма Сталина, которую он отправил руководству Галиции в начале июля 1940 года, прекратила этот страшный лавинообразный террор против поляков.

Так и не простив Советской власти бед, которые она принесла в их семью, Богдан вступил в ряды сторонников организации украинских националистов – ОУН. Он ненавидел власть, отобравшую у него все, лишившую его счастья иметь детей. Молодой, горячий, вместе с друзьями он решил противостоять существующему режиму. Но очень скоро Богдан был арестован НКВД. Почти тринадцать лет он провел в тюрьме сибирского городка Томск. Лишь три раза за это время Виолетте разрешили свидание с мужем. Только после смерти Сталина Богдан был амнистирован и отпущен.

С болью в сердце и с мыслями о своей искалеченной жизни они прожили вместе еще почти сорок лет. Виолетта Генриховна служила в театре, долгие годы работала помощником главного режиссера. Богдан Федорович трудился на механическом заводе. Отличный специалист, он «дорос» до должности главного инженера. Все вроде бы у них было хорошо. И только осознание того, что никогда в их доме не будет звучать детский смех, сделало их жизнь бессмысленной, пустой.

Виолетта Генриховна вздохнула и грустно посмотрела в окно.

– Вот такая она, жизнь, – поднеся чашку ко рту, проговорила она.

Виктория молчала. То, что она услышала, ее потрясло. Протянув руки, девушка сжала ладони Виолетты Генриховны. Неожиданно по щекам женщины потекли слезы. Вздрогнув, Вика поднялась и нежно обняла ее за плечи.

– Не надо, не плачьте! Пожалуйста, поберегите себя. Это я во всем виновата: разбередила ваши раны. Вы прожили такую тяжелую жизнь… Но я постараюсь сделать все, чтобы вам жилось хоть немного легче, – произнесла девушка с улыбкой. Стараясь развеять грусть, она затараторила: – Правда, правда! Хотите, я вам буду и за дочку, и за внучку? Согласны?