«Правая рука будет держать лесу, пока неразожмется. А если во сне она разожмется, меня разбудит левая рука,почувствовав, как леса убегает в море. Конечно, правой руке будет нелегко. Ноона привыкла терпеть лишения. Если я посплю хотя бы минут двадцать или полчаса,и то хорошо».

Прижимая лесу к доскам телом и всей тяжестьюнавалившись на правую руку, он заснул.

Во сне он не видел львов, но зато емуприснилась огромная стая морских свиней, растянувшаяся на восемь или на десятьмиль, а так как у них была брачная пора, они высоко подпрыгивали в воздух иныряли обратно в ту же водяную яму, из которой появлялись.

Потом ему снилось, что он лежит на своейкровати в деревне и в хижину задувает северный ветер, отчего ему очень холодно,а правая рука его затекла, потому что он положил ее под голову вместо подушки.

И уже только потом ему приснилась длиннаяжелтая отмель, и он увидел, как в сумерках на нее вышел первый лев, а за нимидут и другие; он оперся подбородком о борт корабля, стоящего на якоре, егообвевает вечерним ветром с суши, он ждет, не покажутся ли новые львы, исовершенно счастлив.

Луна уже давно взошла, но он все спал и спал,а рыба мерно влекла лодку в ущелье из облаков.

Он проснулся от рывка; кулак правой рукиударил его в лицо, а леса, обжигая ладонь, стремительно уходила в воду. Левойруки он не чувствовал, поэтому он попытался затормозить бечеву правой рукой, нобечева продолжала бешено уноситься в море. В конце концов и левая рука нащупалабечеву, он оперся о нее спиной, и теперь леса жгла его спину и левую руку, накоторую перешла вся тяжесть рыбы. Он оглянулся на запасные мотки лесы и увидел,что они быстро разматываются. В это мгновение рыба вынырнула, взорвав океанскуюгладь, и тяжело упала обратно в море. Потом она прыгнула опять и опять, а лодканеслась вперед, хотя леса и продолжала мчаться за борт и старик натягивал ее доотказа, на миг отпускал, а потом снова натягивал изо всех сил, рискуя, что онаоборвется. Его самого притянуло вплотную к носу, лицо его было прижато к кускумакрельего мяса, но он не мог пошевелиться.

«Вот этого-то мы и ждали, – подумал он. –Теперь держись… Я ей отплачу за лесу! Я ей отплачу!»

Он не мог видеть прыжков рыбы, он толькослышал, как с шумом разверзается океан, и тяжелый всплеск, когда рыба вновьпадала в воду. Убегающая за борт бечева жестоко резала руки, но он заранеезнал, что так случится, и старался подставить мозолистую часть руки, чтобы лесане поранила ладонь или пальцы.

«Будь со мной мальчик, – подумал старик, – онсмочил бы лесу водой. Да, если бы мальчик был здесь! Если бы он был здесь!»

Леса все неслась, неслась и неслась, но теперьона шла уже труднее, и он заставлял рыбу отвоевывать каждый ее дюйм. Емуудалось поднять голову и отодвинуть лицо от макрельего мяса, которое его скулапревратила в лепешку. Сперва он встал на колени, а потом медленно поднялся наноги. Он все еще отпускал лесу, но все скупее и скупее. Переступив ближе к томуместу, где он в темноте мог нащупать ногой мотки бечевы, он убедился, что запасу него еще большой. А в воде ее столько, что рыбе не так-то легко будет с нейсправиться.

«Ну вот, – подумал он. – Теперь она прыгнулауже больше десяти раз и наполнила свои пузыри воздухом; теперь она уже несможет уйти в глубину, откуда ее не достать, и умереть там. Она скоро начнетделать круги, и тогда мне придется поработать. Интересно, что ее вывело изсебя? Голод довел ее до отчаяния или что-нибудь испугало во тьме? Может, онавдруг почувствовала страх? Но ведь это была спокойная и сильная рыба. Онаказалась мне такой смелой и такой уверенной в себе. Странно!»

– Лучше, старик, сам забудь о страхе ипобольше верь в свои силы, – сказал он. – Хоть ты ее и держишь, ты не можешьвытянуть ни дюйма лесы. Но скоро она начнет делать круги.

Старик теперь удерживал лесу левой рукой иплечами; нагнувшись, он правой рукой зачерпнул воды, чтобы смыть с лицараздавленное мясо макрели. Он боялся, что его стошнит и он ослабеет. Вымывлицо, старик опустил за борт правую руку и подержал ее в соленой воде, глядя насветлеющее небо. «Сейчас она плывет почти прямо на восток, – подумал он. – Этозначит, что она устала и идет по течению. Скоро ей придется пойти кругами. Тогда-тои начнется настоящая работа».

Подержав некоторое время руку в соленой воде,он вынул и оглядел ее.

– Не так страшно, – сказал он. – А больмужчине нипочем.

Старик осторожно взял бечеву, стараясь, чтобыона не попала ни в один из свежих порезов, и переместил вес тела таким образом,чтобы и левую руку тоже опустить в воду через другой борт лодки.

– Для такого ничтожества, как ты, ты вела себянеплохо, – сказал он левой руке. – Но была минута, когда ты меня чуть неподвела.

«Почему я не родился с двумя хорошими руками?– думал он. – Может, это я виноват, что вовремя не научил свою левую рукуработать как следует. Но, видит бог, она и сама могла научиться! Честно говоря,она не так уж меня подвела нынче ночью; и судорогой ее свело всего один раз. Ноесли это повторится, тогда уж лучше пусть ее совсем отрежет бечевой!»

Подумав это, старик сразу понял, что в головеу него помутилось. Надо бы пожевать еще кусочек макрели. «Не могу, – сказал онсебе. – Пусть лучше у меня будет голова не в порядке, чем слабость от тошноты.А я знаю, что не смогу проглотить мясо после того, как на нем лежало мое лицо.Я сохраню мясо на крайний случай, пока оно не испортится. Все равно сейчас ужепоздно подкрепляться. Глупый старик! – выругал он себя. – Ты ведь можешь съестьвторую летучую рыбу».

Вот она лежит, выпотрошенная, чистенькая – и,взяв ее левой рукой, он съел летучую рыбу, старательно разжевывая кости, съелвсю целиком, без остатка.

«В ней больше питательности, чем почти в любойдругой рыбе, – подумал он. – Во всяком случае, в ней есть то, что мне нужно… Нувот, теперь я сделал все, что мог. Пусть только она начнет кружить – мы с нейсразимся».

Солнце вставало уже в третий раз, с тех поркак он вышел в море, и тут-то рыба начала делать круги.

Он еще не мог определить по уклону, подкоторым леса уходила в море, начала ли рыба делать круги. Для этого еще былорано. Он только почувствовал, что тяга чуточку ослабела, и стал потихонькувыбирать лесу правой рукой. Леса натянулась до отказа, как и прежде, но в тотсамый миг, когда она, казалось, вот-вот лопнет, она вдруг пошла свободно. Тогдастарик, нагнувшись, высвободил плечи из давившей на них бечевы и начал выбиратьлесу неторопливо и равномерно.

Старик работал, взмахивая обеими рукамипоочередно. Его старые ноги и плечи помогали движению рук.