– Она делает очень большой круг, – сказал он,– но она его все-таки делает.

Внезапно движение лесы затормозилось, но онпродолжал тянуть ее, покуда по ней не запрыгали блестящие на солнце водяныекапли. Потом лесу потянуло прочь, и, став на колени, старик стал нехотяотпускать ее понемножку назад, в темную воду.

– Теперь рыба делает самую дальнюю частьсвоего круга, – сказал он.

«Надо держать ее как можно крепче. Натянутаябечева будет всякий раз укорачивать круг. Может быть, через час я ее увижу.Сперва я должен убедить ее в моей силе, а потом я ее одолею».

Однако прошло два часа, а рыба все ещепродолжала медленно кружить вокруг лодки. Со старика градом катился пот, иустал он сверх всякой меры. Правда, круги, которые делала рыба, стали гораздокороче, и по тому, как уходила в воду леса, было видно, что рыба постепенноподнимается на поверхность.

Вот уже целый час, как у старика перед глазамипрыгали черные пятна, соленый пот заливал и жег глаза, жег рану над глазом идругую рану – на лбу. Черные пятна его не пугали. В них не было ничегоудивительного, если подумать, с каким напряжением он тянул лесу. Но два раза онпочувствовал слабость, и это встревожило его не на шутку.

«Неужели я оплошаю и умру из-за какой-то рыбы?– спрашивал он себя. – И главное – теперь, когда все идет так хорошо. Господи,помоги мне выдержать! Я прочту сто раз „Отче наш“ и сто раз „Богородицу“.Только не сейчас. Сейчас не могу».

«Считай, что я их прочел, – подумал он. – Япрочту их после».

В этот миг он почувствовал удары по бечеве,которую держал обеими руками, и рывок. Рывок был резкий и очень сильный.

«Она бьет своим мечом по проволоке, которойпривязан крючок, – подумал старик, – Ну конечно. Так ей и полагалось поступить.Однако это может заставить ее выпрыгнуть, а я предпочел бы, чтобы сейчас онапродолжала делать круги. Прыжки были ей нужны, чтобы набрать воздуху, но теперькаждый новый прыжок расширит рану, в которой торчит крючок, и рыба можетсорваться».

– Не прыгай, рыба, – просил он. – Пожалуйста,не прыгай!

Рыба снова и снова ударяла по проволоке, ивсякий раз, покачав головой, старик понемногу отпускал лесу.

«Я не должен причинять ей лишнюю боль, – думалон. – Моя боль – она при мне. С ней я могу совладать. Но рыба может обезуметьот боли».

Через некоторое время рыба перестала биться опроволоку и начала снова медленно делать круги. Старик равномерно выбирал лесу.Но ему опять стало дурно. Он зачерпнул левой рукой морской воды и вылил ее себена голову. Потом он вылил себе на голову еще немного воды и растер затылок.

– Зато у меня нет больше судороги, – сказалон. – Рыба скоро выплывет, а я еще подержусь. Ты должен держаться, старик. И несмей даже думать, что ты можешь не выдержать.

Он опустился на колени и на время сновазакинул лесу себе за спину. «Покуда она кружит, я передохну, а потом встану и,когда она подойдет поближе, снова начну выбирать лесу».

Ему очень хотелось подольше отдохнуть на носулодки и позволить рыбе сделать лишний круг, не выбирая лесы. Но когда тягапоказала, что рыба повернула и возвращается к лодке, старик встал и началтянуть бечеву, взмахивая поочередно руками и поворачивая из стороны в сторонутуловище, для того чтобы выбрать как можно больше лесы.

«Я устал так, как не уставал ни разу в жизни,– подумал старик, – а между тем ветер усиливается. Правда, ветер будет кстати,когда я повезу ее домой. Мне он очень пригодится, этот ветер».

– Я отдохну, когда она пойдет в новый круг, –сказал он. – Тем более что сейчас я себя чувствую гораздо лучше. Ещекаких-нибудь два-три круга, и рыба будет моя.

Его соломенная шляпа была сдвинута на самыйзатылок, и когда рыба повернула и снова стала тянуть, он в изнеможенииповалился на нос.

«Поработай теперь ты, рыба, – подумал он. – Яснова возьмусь за тебя, как только ты повернешь назад».

По морю пошла крупная волна. Но воду гналдобрый ветер, спутник ясной погоды, который был ему нужен, чтобы добраться додому.

– Буду править на юг и на запад, – сказал он.– И все. Разве можно заблудиться в море? К тому же остров у нас длинный.

Рыбу он увидел во время ее третьего круга.

Сначала он увидел темную тень, которая такдолго проходила у него под лодкой, что он просто глазам не поверил.

– Нет, – сказал он. – Не может быть, чтобы онабыла такая большая.

Но рыба была такая большая, и к концу третьегокруга она всплыла на поверхность всего в тридцати ярдах от лодки, и старикувидел, как поднялся над морем ее хвост. Он был больше самого большого серпа инад темно-синей водой казался бледно-сиреневым. Рыба нырнула снова, но уженеглубоко, и старик мог разглядеть ее громадное туловище, опоясанноефиолетовыми полосами. Ее спинной плавник был опущен, а огромные грудныеплавники раскинуты в стороны.

Пока она делала свой круг, старик разгляделглаз рыбы и плывших подле нее двух серых рыб-прилипал. Время от времениприлипалы присасывались к рыбе, а потом стремглав бросались прочь. Порою же онивесело плыли в тени, которую отбрасывала большая рыба. Каждая из прилипал быладлиною более трех футов, и когда они плыли быстро, они извивались всем телом, какугри.

По лицу старика катился пот, но теперь уже нетолько от солнца. Во время каждого нового круга, который так спокойно и,казалось, безмятежно проплывала рыба, старик выбирал все больше лесы и теперьбыл уверен, что через два круга ему удастся всадить в рыбу гарпун.

«Но я должен подтянуть ее ближе, гораздоближе, – подумал он. – И не надо целиться в голову. Надо бить в сердце».

«Будь спокойным и сильным, старик», – сказалон себе.

Во время следующего круга спина рыбыпоказалась над водой, но плыла она все еще слишком далеко от лодки. Рыбасделала еще один круг, но была по-прежнему слишком далеко от лодки, хотя ивозвышалась над водой куда больше. Старик знал, что, выбери он еще немноголесы, он мог бы подтащить рыбу к самому борту.

Он уже давно приготовил гарпун; связка тонкоготроса лежала в круглой корзине, а конец он привязал к битенгу на носу.

Рыба приближалась, делая свой круг, такаяспокойная и красивая, чуть шевеля огромным хвостом. Старик тянул лесу что былосилы, стараясь подтащить рыбу как можно ближе к лодке. На секунду рыба слегказавалилась на бок. Потом она выпрямилась и начала новый круг.