– Когда я поцелую тебя, тебе понравится. – Его прерывистый голос, казалось, волновался, но я знала, это притворное волнение, оно таило в себе скрытый подвох. – Вот только ты обязательно разочаруешься, узнав, какой я. Ты можешь думать по-другому, но это не так. Поверь мне.

Хантер протянул руку и медленно, виток за витком, намотал прядь моих волос себе на палец. Наглый. Он издевался, я знала это. Поэтому и говорил так откровенно, поэтому и улыбался лишь уголками губ. Ноги не слушались меня, я не могла стоять, я и не стояла, это он держал меня.

Только вот парадокс, чем больше он меня отталкивал, тем больше меня к нему притягивало.

– Если бы ты оказалась той, которую я себе тебя представлял, всё было бы намного проще, – сказал он сердито, словно злясь на меня.

– Пусти, – хрипло словно голос вообще не мой, я вцепилась в его палец, удерживающий мои волосы.

Улыбка с его губ не просто пропала – челюсти сжались до скрежета. Но он отпустил и сделал шаг назад.

Ещё один. И ещё.

Забрав кружку с кофе, вышел на террасу, а я, наконец, шумно выдохнула.

Нужно ли трактовать его слова как признание? Что он имел в виду? Он представлял меня?

«Нет. Всё! Бред какой-то. Я всё себе придумала!»

Этим вечером, когда я вернулась с работы, Хантера в доме не было.

Глава 6.2

Будильник сегодня не прозвонил. Оно и понятно, накануне я случайно разбила телефон, и он вообще перестал работать. Жалко. Довольно-таки старенький, не идеальный, но хороший и надежный аппарат служил мне долго. За неделю я заработала больше тысячи, но позволить себе новый, не могла. Первостепенной целью до сих пор оставалась своя комната. Еще неделя – и я смогу позволить себе подыскивать жильё. А без телефона прожить можно. Тем более, что звонить мне, по большому счёту, некому.

Я открыла глаза и лениво потянулась. Заслуженный выходной позволил мне выспаться.

Села, свесила ноги с кровати и запустила пятерню в волосы, чтобы в очередной раз убедиться, что на голове снова «воронье гнездо». Забавно сморщила носик и потянулась к верхнему ящику тумбочки за расчёской.

Сегодня я планировала отдохнуть. Да-да, именно ничегонеделание пойдёт на пользу и самочувствию и настроению. А начать свой пассивный отдых я мечтала с удобного шезлонга у бассейна. Даже когда всё кругом будет окутано сплошным густым туманом – это неважно, и не помешает мне чувствовать себя счастливой, если я уже приняла такое решение.

В моём чемодане нашлось бирюзовое бикини. Честно говоря, купальник был куплен давно, но выглядел как новый потому, что надевала я его лишь раз. Мы с мамой мечтали о путешествиях, и это скромное приобретение тогда было маленьким шагом к осуществлению наших планов. Желания так и остались несбыточными, кроме озорного бикини, которое было бережно спрятано глубоко в шкафу, а потом перекочевало в чемодан.

Переодевшись, я накинула сверху свободную майку и пошла к выходу.

Инстинктивно прислушиваясь ко всем доносившимся снаружи звукам, я выскользнула в кухню. Никого.

На террасе тоже было пусто. И тихо. А ещё солнечно. Лишь на горизонте, в белёсо-малахитовой пелене тумана громоздились сопки.

С некоторым беспокойством я огляделась на случай, если ещё вдруг кто объявится, но, убедившись, что я здесь одна, расхрабрилась и стянула майку.

Шезлонг мне приглянулся ближайший. Удобно расположившись на нём я блаженно прикрыла глаза, нежась в тёплом свете позднего утра. Наверное, потом я заснула, потому что знакомый голос, низкий такой, от которого мурашки по коже, прозвучавший у самого уха, заставил меня дёрнуться от испуга:

– Только не говори мне, что ты не пользуешься солнцезащитным кремом. С твоей белоснежной кожей нужен с максимальной степенью SPF.

Я распахнула глаза и заморгала от яркого солнца. Соседний со мной шезлонг теперь занимал Хантер.

Он больше ничего не сказал, смотрел на меня, хмурил брови и раздувал ноздри. По всей видимости, его доброжелательность переменчива, как и погода.

Его глаза смело обшаривали моё тело. Он даже не пытался скрыть, как именно оценивает меня. С большим трудом я удержалась от желания прикрыться. Я чувствовала его взгляд, как теплую руку на своей коже.

Я вмиг покраснела, а он немного оттаял. Выражение его лица несколько смягчилось, и на красиво очерченных губах мелькнула тень улыбки.

– На таком солнце очень легко сгореть.

Я пожала плечами:

– Ты и дальше будешь читать мне мораль?

– А это так называется?

– По-моему, да.

Его улыбка совершенна. Она становилась всё шире, а глаза теперь смотрели на меня изучающе и с любопытством.

– Что? – спросила я и почувствовала, что снова краснею, хотя казалось бы, куда уж.

Он усмехнулся:

– Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Вообще-то, я сама не ожидала. Но сегодня у меня выходной.

– Как тебе работа? Нравится?

Он явно старался быть милым. По крайней мере, мне так казалось. Или это просто вежливость?

В наш разговор нагло вклинился звонок его телефона. Хантер посмотрел на экран и нахмурился. Но не ушёл. А я неслышно выдохнула с облегчением. Отчего-то мне очень хотелось, чтобы он остался.

Я смотрела на него, отмечая каждую деталь: в тёмно-серых глазах, обращённых не меня – лукавые искорки, которые делали его глубокий взгляд демоническим; правильные черты лица с прямым носом и широкими скулами, лепной чувственный рот; мощная шея, мышцы на которой сейчас были напряжены, а в ложбинке между ключиц бешено колотился пульс.

Вдруг он передумает держать дистанцию?

Я бессознательно облизала пересохшие губы.

Неконтролируемый импульс прошёл по моему телу и исчез где-то в глубине живота. Я непроизвольно задержала дыхание в отчаянной попытке вернуть себе душевное равновесие. Склонила голову, чтобы скрыть смущение.

Что со мной? Гормоны бушуют. Вот как, оказывается, это бывает!

И он, судя по взгляду, отлично понимал, что я чувствую.

Ждала, что он будет смеяться или ухмыляться, но нет.

Черт! Он же задал вопрос! А я уже размечталась! Всё эти его проклятые, потемневшие, как предгрозовое небо глаза!

Я встряхнула головой, чтобы собраться с мыслями, выпрямилась и сказала:

– Работа… Да, мне там нравится.

– Не сомневаюсь.

За долю секунды его настроение снова поменялось. Его губы выразительно сжались, потом раскрылись, как будто он хотел что-то ещё сказать, но вновь сомкнулись, и на щеке выскочил желвак: он плотно стиснул челюсти.

Долгую минуту мы сидели молча.

Хантер смотрел прямо перед собой. Казалось, он больше не обращал на меня внимания, но, когда я попыталась встать, чтобы оставить его одного, спросил:

– Как давно умерла