Последние слова прозвучали совсем тихо, но я их услышала! Услышала и чуть было не вцепилась в прутья решётки зубами - только добраться и отшлёпать - да так, чтобы в наглых глазёнках этого чудовища потемнело! Сама не поняла, как подтянулась, схватившись за прутья и. ожидаемо отлетела к стене.

Больно!

Дурман-трава. За что? почему мне так не везёт? Почему именно меня выбрали из всех растомагов Академии? И зачем я так хорошо училась? Из кожи вон лезла, в библиотеках сидела? Прогуливать надо было. Романы с некромагами -выпускниками заводить.

Значит, не любопытство и даже не исследовательский азарт двигал этим. маленьким садистом? Было бы это так, я бы поняла и простила - сама же от всего этого голову потеряла!

Но нет, меня всего лишь проверяли. Откуда в этом ребёнке столько расчётливого цинизма? Деревья, наклонившись к земле, гудят, чувствуя мой гнев, хотя ночь тёплая - ни ветерка.

- Я хотела проверить - снесёшь ты папину защиту или нет, - понимая, что я уже почти вышла из себя (Лиззи ведь тоже чувствует растения, а значит - понимает, что происходит!) Девочка продолжала говорить, на что требовалось немалое мужество, и в этот момент я к ней прониклась - она опять победила, эта невозможная Лиззи! - Кто сильнее, Аби? Некромаги или растомаги? Папа говорит, что.

- Проверила? - оборвала я её ледяным голосом, понимая, что, если сейчас дам слабину -потеряю всё.

Лиззи потупилась.

- Я сказала папе, чтобы он тебя отпустил! - выпалила она.

Я рассмеялась. «Сказала» она. Дурочка.

- Что? - Лиззи насупилась.

- Ничего. Ты «сказала» - и что? Он согласился?

- Он... Он... Он сделает, как я скажу! - малышка топнула ногой и сжала кулаки - в мою темницу с шипением, будто ядовитые змеи, потянулись ростки крапивы.

- Успокойся, - приказала я, щёлкнув пальцами и превратив крапиву в белый дым к щенячьему восторгу своей ученицы. - Живо! Первое - с сегодняшнего дня ты запомнишь, что манипулировать людьми, а тем более обманывать старших - нельзя. Нарушишь это правило хоть раз - я никогда и ничему не буду тебя учить, ясно? Знания должны созидать, а не разрушать! Растомаг призывает силы природы только для защиты. Заставляя растения впитывать свой гнев, обиду и раздражение - ты убиваешь их душу. Запомнила?

Нехотя девчонка кивнула.

- А почему ты до сих пор не выбралась? - чёрные глаза смотрели прямо, чумазая мордочка гордо вскинута чуть вверх - так просто, без боя сдаваться никто не собирался.

Что ж. Посмотрим.

- Потому что я наказана. За то, что подвергла опасности наши жизни.

- Но это я виновата, а не ты! Я сказала папе.

- Папа, папа. А ты? Ты сама? Если мала и ответственность перекладываешь на взрослых

- слушайся! Если нет - сама отвечай за свои поступки.

Наступила тишина. Девчонка, насупившись, молчала. Она - ребёнок. Совсем ещё малышка, и такие разговоры, наверное, рано с ней вести, но «малышка» играет по -взрослому, так что выхода у меня нет. Лиззи - старше своих лет. У неё не было детства -почему, я не знаю. У неё нет мамы.

Она должна бы резвиться в саду, искать эльфов в цветочках, а не проверять, сломает ли гувернантка защиту? Кто сильнее - растомаг или некромаг - вот что её волнует в восемь лет! Страшно. Больно. Жаль её? До слёз. Но это уже произошло, и сейчас надо с этим жить - ради неё самой и всех, кто прячется в этом жутком поместье.

- Вы не виноваты, - тихо сказала девочка.

- Я виновата, Лиззи. Я не смогла нас защитить.

- Папа... Он не стал меня даже слушать!

- Конечно, не стал.

- Вы. вы с ним заодно?

- Милорд Ройсбург в своём праве. Мы обе нарушили его правила. Он - хозяин поместья, твой отец и мой работодатель. И он сказал, что к той оранжерее нельзя даже приближаться. Он поставил защиту, а значит - позаботился о нас. Мы нарушили правила, но он нас спас. Имеет ли он право после всего этого нас с тобой наказать?

Тишина.

- Лиззи? Ответь мне!

- Да, - прошептала девочка, но вовсе не потому, что ей вдруг стало стыдно и она осознала, что я - права.

Тут было что-то другое. Тишина вдруг стала... какой -то особенной. Лицо Лиззи побелело, а у меня всё замерло внутри. Бывает тихо за секунду до рассвета, когда природа набираются сил, чтобы грянуть в честь нового дня, но эта тишина была совсем. другой. Она не была во имя жизни, она.

- Что это? - девочка посмотрела на меня, и я увидела в чёрных зрачках страх.

- Не знаю. Лиззи - беги в дом! Там безопаснее.

- Я помню эту тишину. Так было перед тем, как.

- Вот ты где? - прогремел голос некромага.

Мы вздрогнули - я так испугалась, что от неожиданности напала на милорда - ноги мага обвил выросший из земли корень, но он тут же испарился - ещё до того, как я осознала, что творю.

- Не сегодня, - отмахнулся некромаг от моей магии, словно от надоедливой мухи. - Лиззи,

- милорд взял девочку на руки, поцеловал в макушку и аккуратно опустил в темницу, убрав защиту (решётки на минуту растворились в воздухе, но как только девочка оказалась рядом со мной, выросли снова).

- Если что - дом вас прикроет, - серьёзно сказал Ройсбург, выразительно глядя мне в глаза, этот взгляд означал: «Пожалуйста - позаботься о ней!»

- Милорд, что происходит?

- Папа!

- Я люблю тебя, малышка.

- Учитель! Прорыв.

Я узнала голос Клайва, и тут со стороны оранжереи, той самой, послышался оглушительный треск.

- Иду! - крикнул некромаг и улыбнулся: - Всё будет хорошо.

Прорыв - самое страшное слово в нашем мире. Он означает смерть. Смерть тех, кто его сдерживал ради счастья и спокойствия остальных. Но Прорыв страшен не только потерей близких - умирает земля. На несколько миль вокруг излома - трещины, открывающей портал в загробный мир - не вырастет ни травинки. Никогда! «Пустых» земель становится всё больше, и это огромная потеря для мира растомагов.

Милорд, наверное, хотел нас подбодрить, сказав, что «всё будет хорошо», но.

Обнявшись, мы с Лиззи наблюдали, как окошко затягивается колючим кустарником и крапивой - сад встал на нашу защиту, откликнувшись на мой зов. Я должна сберечь Лиззи. Пусть молча, пусть одним лишь взглядом, но я пообещала Ройсбургу, и слово своё сдержу.

Несколько минут было тихо, лишь лунный свет струился сквозь ветки растений, но вдруг... Жуткий вой - звериный, ненасытный, он мог означать только одно - к нам пожаловали гости с изнанки.

Со стороны оранжереи небо окрасилось всполохами, время от времени слышались короткие, отрывистые команды - там, за толстой стеной особняка шёл бой. Мне казалось, я слышу голос Клайва. Прижимая Лиззи к себе, думала только об одном - только бы никто не пострадал.