— Обещаю, что постараюсь тебе не докучать.

— Ты снова говоришь только обо мне. Но нас двое. Я пережила тяжелое испытание, и ты помог мне его пройти. Ты единственный, кого я хотела бы видеть рядом с собой. Но мне больше не нужна твоя помощь.

Его взгляд померк, и она почувствовала ноющую боль в правом боку.

— Ты хочешь уехать? — спросил Иван.

Анастейша покачала головой:

— Я больше не хочу, чтобы ты решал, что для меня лучше. Я хочу, чтобы ты думал о себе.

— Я думаю о себе.

— Нет, это не так. Ты сделал для меня намного больше того, на что я могла рассчитывать. Теперь ты должен остаться с теми, с кем тебе действительно хочется быть.

Он сжал кулаки и напрягся:

— Что, черт побери, это значит?

— Ты меня прекрасно понимаешь.

Внезапно его глаза угрожающе сверкнули.

— Это связано с тем, что тебе сказал Попов?

Анастейша отвела взгляд, и Иван прохрипел:

— Черт побери, да что он тебе сказал? Я уже обещал, что не буду ему мстить.

Неохотно, запинаясь, она ответила:

— Я глупо отреагировала на его слова, но они помогли мне понять, что этот искусственный мир, которым ты меня окружил, никак не связан с твоей реальной жизнью. Ты мне помог, но теперь ты должен возвращаться к своим…

Она не договорила. Иван произнес зловещим, но спокойным тоном:

— Этот жалкий ублюдок мне заплатит.

Анастейша в тревоге схватила его за руки:

— Нет, Иван, ты обещал!

Его взгляд стал демоническим, как в тот день, когда он защищал ее и Алекса от нападавших. Он осторожно высвободил руки.

— Если бы я только знал, что он тебе наговорил…

— Забудь об этом, Иван. Он был пьян. Кроме того, у такого мужчины, как ты, всегда бывает много… — Она не могла говорить о его любовницах. — Ну, ты понимаешь.

— Такой мужчина, как я? По-твоему, ты или Попов знаете, какой я на самом деле? Он заявил тебе, что у меня куча любовниц, с которыми я встречаюсь одновременно? Ты считаешь, я сплю с тобой, а потом бегу к ним? Или, еще хуже, у меня гарем?

— Я так не считаю, Иван…

Анастейша запнулась. Хотя она многого не знала об Иване, кое в чем она не сомневалась. Он был не просто цельным человеком, личностью, но и одиночкой. Он не мог быть распутником. Михаил солгал.

Анастейша беспомощно смотрела на Ивана. Наверное, ей следовало бы попросить у него прощения за поспешный вывод.

Его взгляд смягчился.

— Прости, я переусердствовал. — В его голосе не было враждебности, только мольба. — Ты имеешь полное право расстраиваться. У тебя нет оснований мне доверять. Однажды я тебя бросил, Анастейша. Что бы я сейчас ни делал, мне не загладить свою вину перед тобой. Я просто не хочу, чтобы ты из-за меня расстраивалась.

— Доверие ни при чем, — сказала она. — У тебя была своя жизнь до того, как ты стал со мной возиться. И вполне естественно, что у тебя были…

— У меня не было любовниц, Анастейша.

— Не надо об этом, Иван.

— Нет, Анастейша, ты должна знать. У меня не было любовниц. — Он на мгновение опустил глаза, потом взглянул на нее с невыразимой тоской. — После тебя у меня никого не было.

Анастейше показалось, что ее сердце остановилось. Она не верила своим ушам.

«После тебя у меня никого не было».

До нее медленно доходил смысл слов Ивана. Анастейша снова и снова проигрывала их в мозгу, думая, будто что-то пропустила или неверно поняла.

Потом удивление сменилось озадаченностью.

Если он бросил ее, но не искал другую женщину… Если он следил за ее жизнью, но не возвращался столько лет… Если он вернулся только в тот момент, когда она очень в нем нуждалась, и остается с ней, пока это необходимо, то…

Что все это значит?

Анастейша смотрела на него снизу вверх, вглядываясь в его серьезные глаза. Ситуация выглядела просто невероятной.

— Не может быть! — выдохнула она.

От удивления Иван округлил глаза, а потом широко улыбнулся. А затем случилось вовсе непредвиденное. Он запрокинул голову и расхохотался до слез. Похоже, он очень редко смеялся.

Успокоившись, он обеими руками вытер лицо, потом взглянул на свои ладони, в изумлении разглядывая влагу. Возможно, он в самом деле никогда так не хохотал. Хотя, вполне вероятно, что он смеялся в юности. В прошлом, о котором она ничего не знает.

Все мысли вылетели у нее из головы, когда она обнаружила, что он смотрит на нее как хищник на жертву.

— Может, — произнес он.

После его слов каждая клеточка ее тела затрепетала от желания. Но хотя Анастейше хотелось броситься на него и сорвать с него одежду, а потом просить снова и снова, чтобы он взял ее, она сдержалась, ведь у нее оставался к нему миллион вопросов.

— И как ты это объяснишь? — спросила она.

Обхватив ее за ягодицы, Иван притянул ее к себе и уткнулся носом ей в шею.

— Объяснять нечего, — сказал он.

Рядом с Иваном Анастейше было так хорошо, что она приложила все силы, чтобы не прильнуть к нему и не отдаться ему прямо на лестнице. Отстранившись, она посмотрела Ивану в глаза.

— Ты делаешь сенсационное заявление и думаешь, что я не буду ни о чем тебя спрашивать?

Он снова нахмурился:

— Ты мне не веришь?

— Я считаю это невероятным. Одна мысль о том, что мужчина вроде тебя живет без женщины… — Сама идея казалась ей абсурдной. — Семь лет! У тебя должны быть веские причины.

Отпустив Анастейшу, Иван внимательно посмотрел на нее:

— Мужчина вроде меня? А какой я, по-твоему?

Ее щеки пылали под его ледяным взглядом.

— Не думаю, что тебя можно с кем-то сравнивать. Я говорю из опыта, подкрепленного немногочисленными фактами. Но ни один мужчина не выдержит семь лет без секса. А ты богат, сексуален, обладаешь властью, поэтому твое заявление неправдоподобно…

— То есть ты мне не веришь, — утвердительно произнес Иван.

— Я верю тебе, — горячо запротестовала Анастейша. Ей и в голову не приходило сомневаться в его искренности. — Я просто не понимаю, как ты… Почему ты…

Иван прервал ее сумбурную речь, приподняв над полом и заставив обхватить ногами его бедра.

— У тебя же не было любовников, — ответил он.

Неужели он следил за ее личной жизнью? Конечно, Анастейша сомневалась, что от Ивана можно что-то утаить. Но ей все равно было трудно смириться с его информированностью о том, что происходило у нее за закрытыми дверями.